За последние пару суток она будто бы прожила какую-то отдельную жизнь — и перевыполнила в этой жизни план по опрометчивым поступкам… Только вот пожалеть не получалось.

Как же ты попала, Ли. Как глубоко и серьёзно попала.

Она уже должна была быть в допросной, принимать отчёт по Эндрю, утрясать с Таной следующие шаги информационной кампании, решать тысячу и одну проблему. Но она стояла здесь, посреди импровизированной лечебной комнаты, и всё смотрела на пребывающего в анабиозе бога из пробирки. Она всё перепроверила, лично подключилась к местному вирту, удостоверилась в полной безопасности — но уйти всё равно не могла.

Было приятно просто смотреть на него, не скрывая и не скрываясь, сбросив все маски. Он сказал, что в состоянии регенерации ничего не видит и не слышит, и очень похоже, что это действительно так. Глаза закрыты, дыхание максимально замедленно, мозговые функции на низкой отметке… Он спит очень крепко, вокруг никого, и она может сбросить опостылевшую кожу — то, что казалось невозможным ещё несколько дней назад.

Теперь она не готова прийти и сказать своему персональному рептилоиду, что он был прав… Она тоже, конечно. Потому что эмоции всё усложняют, а уж любовь так особенно. Слепое пятно, слабость, точка излома, недопустимая глупость — вот что такое любовь для них, играющих в большую политику. И тут, увы, разночтений быть не может…. Одна проблема: Тана был прав тоже. Потому что, если разобраться, вещающие о силе любви придурки в смешных шапочках действительно спасают этот мир намного чаще, чем все политики, рассказывающие с помостов, кого именно во имя спасения мира нужно ненавидеть и за что.

Потому что, как ни странно, вопреки цинизму, здравому смыслу, логике вещей и контексту, в конечном итоге любовь всё же оказывается сильнее… Рано или поздно.

Чаще поздно, правда. Поздно для слишком многих. Но всё же — оказывается.

Ли вспомнила свою собственную речь. Она писала её с душой, она верила в эти слова раньше — но только теперь она осознавала их. Сердцем, кожей, каждым нервом.

Войны разрушают — планеты, жизни, судьбы, отношения, семьи. Они придуманы, чтобы разрушать… Но ничто не вечно. Однажды войны заканчиваются. Однажды смолкают какофонии орудий и крики пропаганды. Однажды наступает грань, за которой контекст перестаёт иметь значение и тает, словно дым.

Остаёшься только ты — и груз совершённого, и осознание сделанного, и тяжесть увиденного. И это всё сожрёт тебя, уничтожит, выжжет, превратит в монстра или пустую оболочку… Если только любовь не останется тоже. Если ты не найдёшь в себе силы испытывать её снова.