— Хорошего отдыха. И Тана?

— Да?

— Я верю в твоих призраков. Не берусь судить, что именно они такое, и категорически не уверена, что они не являются просто психологическими маркерами, которые ты в силу особенностей своего пси-поля видишь именно так. Но я верю тебе. И знаешь что? Так или иначе, это вера твоего народа. Что бы всякие чокнутые стервы вроде меня об этом ни говорили. Ты не обязан об этом молчать… Просто будь готов к тому, что говорить окажется тяжело. Тебе не будут верить, над тобой будут смеяться. Это усложнит весь процесс, поставит твои слова под сомнение. Именно потому я всегда советовала тебе нигде не упоминать об этом, закрывала тебе рот. Но на деле, кажется, молчание не так уж помогает. И... ты должен сам решать, как поступать. Я всегда верила в твоих призраков; но других будет не так уж и просто заставить это принять и понять правильно.

Она вышла, оставив Тану стоять столбом посреди кабинета.

— Отдохните, Тана, — бросила она напоследок. — Вы это заслужили.

*

В апартаменты Танатоса она поднималась со смешанными чувствами.

Теоретически после всего, что Ли пережила в своей жизни, волноваться из-за какого-то… кхм… обсуждения субординации было бы как минимум глупо. Она, однако, откровенно не блистала умом в последнее время. Так что нечего удивляться тому, что и тут она показала себя не особенно разумно: она боялась.

Не Танатоса, разумеется. Никогда — его.

Он не убил её, когда от этого зависело если не всё, то очень многое; он не причинил ей вред тогда, когда у него было на то почти что слишком много причин. Она ещё помнила, как бережно его пальцы касались её кожи… И нет, она ни секунды не верила, что он может причинить ей вред. Как минимум, без экстремально серьёзной на то причины.

Её страх имел совершенно другую природу, что, пожалуй, даже смешнее. Леди Авалон… или, всё же, наверное Ли… она боялась иррационально. Того будущего, которое последует, того Рубикона, за которым последует… что?

Будет сложно. Пожалуй, невозможно почти. Личное между особами на их должностях, с их бэкграундом, с их прошлым… Тут не должно быть личного.

Любовь — подлинный разрушитель царств.

Любовь — подлинный их же спаситель.

Ты никогда не знаешь, какой стороной упадёт эта монета.

Вот только… она уже станцевала на этих граблях, причём определённо какой-то уникально современный танец. Она уже выучила эти правила, простые и сложные одновременно.

Молчание не помогает. Ледяная броня не спасает. Отрицание не работает.

Они по отдельности и все вместе могут служить временным спасением, щитом, стеной, бронёй. Но они не помогут ни исцелиться, ни вернуться с войны.