Вот и в этот раз, она сидела за кучей мусора. И видела, как из задней двери борделя вышли трое.

Двое мужчин и девушка в веночке. Почему Ида ее и узнала... точно — она. И босиком она была, как и там. Холодно, небось, а она без сапожек... у Иды — и то обувка есть.

Ганц посмотрел на жутковатые боты, обвязанные в нескольких местах веревочкой, чтобы не развалились, и выругался про себя.

Как, как можно жрать сивуху — и забыть про своего родного ребенка? Которому тоже несладко после смерти матери?

Как!?

Нет ответа...

Ладно, с этим он разберется.

Почему Ида опять сюда прибежала?

А, с утра'тетка была злая, как собака. Орала, дралась, Ида и убежала. А тут частенько выкидывают что-то вкусное... почти целые пироги, фрукты... другие бродяжки сюда не лезут, потому что хозяйка держит злобную собаку. А Иду собаки любят.

И она их любит, у них раньше собака была, только потом померла. Отравили, наверное...

Ганц внимательно слушал откровения девочки.

— А можешь показать переулок, где ты пряталась?

— Конечно, могу.

— Покажи, пожалуйста.–

Ида серьезно кивнула. Она съела все поданное и изрядно осоловела от еды. Пришлось Ганцу подхватить девочку на руки.

Воняло от нее ужасно, а веса почти не было. Как птичка...

И прижалась так же... доверчивый ребенок, пока еще домашний, которого не успела сильно покалечить трущобная жизнь.

Ганц скрипнул зубами.

— Ида, а ты не хочешь научиться ремеслу?

— Ремеслу? А какому?