Тони лично сопровождал свою добычу по кораблю, потом в каюту, и только там снял маску.

Лиля посмотрела на него с отвращением. И наконец смогла спросить — раньше как-то ситуация не позволяла:

— Это что — похищение?

Энтони не смутился — с чего бы. Наоборот, улыбнулся, хищно и насмешливо.

— Вы абсолютно правы, ваше сиятельство. Именно похищение.

— И зачем я вам понадобилась?

Лиля мило улыбалась, а сама просчитывала варианты. Чтобы ее убить — похищать не обязательно. А зачем тогда?

Любовь, что бы ни нес этот павлин, отметаем сразу, не тот кадр, да и она не та женщина, к которой можно воспылать любовью с первого взгляда. Что остается?

Чье-то поручение. Элементарная выгода.

В принципе, логично. Чья-то умная голова просчитала выгоду от новинок, внедряемых торговым домом Мариэль, и решила направить золотоносный поток в свое русло.

Почему этот кто-то думает, что Лиля будет на него работать? А, тут тоже нет ничего удивительного. Здесь и сейчас — нет статьи за измену родине. Шпионить — нехорошо, попадаться — тоже, но вот конкретной статьи нет.

Дворянин может выбрать себе любого сюзерена, вот сюзерену он и не должен изменять. А родине — может.

Это даже не измена, просто сегодня он сражается на одной стороне, а завтра на другой.

Почему д’Артаньян не перешел на сторону кардинала? Не потому, что честь, достоинство и прочее, нет, Меня пло–хо примут здесь, на меня плохо посмотрят там. Мои друзья с одной стороны, мои враги с другой. А при иных раскладах и перешел бы, и ничего страшного в этом не увидел.

• Сегодня он на службе Испании, завтра Англии, послезавтра Греции — дело житейское.

Барон судит Лилиан Иртон по себе, ему и невдомек, что в теле средневековой женщины живет совсем другая душа. И для нее Ативерна...

А что для нее Ативерна?

Неважно. Не стоит сейчас произносить громкие слова. Но ее учили так — если уж ты встала под знамя, так стой до конца. Или победного — или конца знамени. Иначе ты — не человек.

Нет, ты двуногое, прямоходящее, говорящее и мыслящее, но человеком тебя уже считать нельзя. Без чести, без знамени...

Барон тоже держал паузу, но видя, что пленница ушла куда-то в свои мысли, и выходить ради него не собирается, все же разлепил губы.