Дорогое, но простое, в такое и купчиха одеться может. Тесьма на платье, легкая вышивка, манжеты из белого полотна, но ни кружева, ни украшений...

А сама мать?

Хм-м...

А ведь не скажешь, что она разодета, а ребенок в черном теле. Она одета примерно так же. Волосы стянуты в невыразительную фигушку, как называет этот узел на затылке Лиля, и от этого костистое лицо кажется еще более длинным и худым. Платье закрытое, из украшений — только браслет с рубинами на запястье, даже серег нет...

— Твоя мама, наверное, очень набожная?

— Да! Она каждый день ходит на службу.

— Наверное, и ты с ней?

-Да.

— А меня мама учит, — Миранда старательно уходила от опасных тем. — Вот, я умею вести дом, умею лечить людей, умею плести кружево...

— Лечить людей?

— Мама Говорит, что всегда надо уметь оказать первую помощь, или разобраться, чем болен твой ребенок. Вот она меня и учит. А ■ еще — когда мы жили в Иртоне, ее чуть не убил докторус.

-Ой!— Да, он был безграмотным! Представляешь, он даже руки не мыл, и сапоги не снимал, так и шел, весь в грязи, в спальню! Столько народу погубили эти неучи!

— Да... вот, у нас когда бабушка заболела...

— Это давно было?

— Нет, лет пять назад. Она хорошая была, добрая, теплая... я ее очень любила, — вдруг призналась Анна.

— Мама точно смогла бы й помочь, — уверенно произнесла Миранда. В Лилиан она верила свято. — Но Джолиэтт тоже хорошая. Я ее с детства знаю...

Анна поежилась.

— Она... зря дедушка на ней женился.

— Почему?

Анна замкнулась, но Миранда доверительно взяла ее за руку.