— А потом трактир на себя переписать? Небось, процент будет такой, что проще себя запродать, да процент на процент... угадала?

Судя по нахмуренному Коту — угадала.

— И что ты предлагаешь?

Кот дураком не был. Но тоже понимал, когда надо остановиться.

Может, раньше бы надавить и получилось. А сейчас наглая баба в своем трактире всю стражу, считай, прикормила. Попробуй, тронь ее — так из принципа тебя под землей найдут и обратно закопают!

Но и спускать такое...

Нет, никак нельзя.

Проблема?

Для Кота — да. Причем не имеющая решения. Но это для Кота. Не д^я Лилиан Иртон.

— Можем иначе заплатить.

— И как же?

— О деньгах поговорим потом, когда мы сможем их платить. А пока... работа у вас опасная, нервная. А свои докторусы есть?

Попала не в бровь, а в глаз.Отсутствующий.

Кот скривился, ругнулся — и едва не извинился. Лиля смотрела с таким укором...

• Нет, а вы как хотите?

Да, средние века. И матом иногда здесь не ругаются, а разговаривают, вообще, если бы Вальтер Скотт написал своего Айвенго, соблюдая историческую достоверность...

Ах, если бы!

Правы был Марк Твен и его Янки, полностью правы. Первое время Лилю спасало только ее гарнизонное прошлое. Не слышали местные граждане прапорщика Сидоренко! Вот кто на матерном языке смог бы арии петь!

Но дело-то не в прапорщике! Здесь — дети! И если кто думает, что они не подслушивают...

Еще как подслушивают! Вон, глазенки поблескивают! Хоть и прячутся за перилами лестницы, паршивцы... выпорю!