Я смотрела в её глаза и думала о том, что Вейн, всё-таки, не сказал мне всего насчёт Ленни. Пощадил, наверное. Девочка не виновата в том, что я когда-то так себя ненавидела. А я лишила права на нормальную, счастливую жизнь и её, и себя. Причём Ленни можно назвать проклятой дважды. Её собственной матерью, подарившей девочке проклятье Тени, и мной, когда я запихнула в бедняжку частицу собственной души, которую столь ненавидела.

— Линн… — прошептала Ленни, прикоснувшись кончиками пальцев к моей руке. — Не нужно. Ты не хотела, чтобы так получилось — мне этого вполне достаточно, поверь.

Я вздохнула.

Что я могла сказать?

Я действительно виновата перед ней больше, чем даже перед Олегом. Потому что я не имела никакого права перекладывать чувства, которые испытывала к себе, на другого человека. Совершенно не виновного в том, что со мной случилось десять лет назад.

— Амулет, — я вытащила из-за ворота платья тот кристалл на цепочке, который дала мне Ленни накануне, — мне нужно вернуть его тебе?

Хранитель и Тень переглянулись.

— Нет, — ответила Ленни. — Пока не стоит. Вернёшь завтра. А сейчас пусть лучше побудет у тебя.

— И всё-таки — что он делает?

— Ничего, — ответили они хором, рассмеявшись.

Увидев, что я надулась, Вейн поспешил объяснить:

— Это амулет Жизни, Линн. Ты писала о таком в своей книге, неужели не помнишь?

Я охнула. Ну конечно, как я могла забыть! Это же типичный для амулета Жизни кристалл. В нём действительно нет ничего особенного — близкие люди (и не-люди, конечно) делают такие амулеты друг другу для того, чтобы знать, жив тот, кто тебе дорог, или нет. Если нет, кристалл просто погаснет.

— И чей же он?

Вейн улыбнулся.

— Мой. Частица моей сущности, заключённой в этом кристалле, позволила Ленни вчера успокоить тебя, когда Эрамир начал сводить тебя с ума. Понимаешь, Линн, такова природа Хранителей — мы способны вытащить своих демиургов практически из любого болота, остановить мир, если он захочет уничтожить Творца, мы призваны хранить равновесие и следить за соблюдением законов мироздания.

— Ты бессмертен, как Бог, что ли? — нахмурилась я, и Вейн рассмеялся.

— Нет, я вовсе не бессмертен. Я просто буду жить очень долго, но даже если умру, то вернусь в этот мир, сохранив память и сознание. Ты, Линн, после смерти отправившись на перерождение, всё забудешь, а я буду помнить. Такова природа Хранителей.

— А как я узнала твоё имя? Я ведь упомянула тебя в своей книжке.

— Я сам шепнул его тебе. Хранители способны подсказывать своим демиургам, правда, докричаться бывает очень сложно, но ты всё же услышала.