— Что?! - лицо тощего вождя наливается кровью. - Ты назвала меня крысой?!

Он выхватывает с пояса нож и делает шаг ко мне.

Спокойный голос сидящего в центре вождя моментально сбивает с тощего спесь.

— Дела Артании столь плохи, что королева пришла просить помощи у дикарей? – спрашивает меня он.

— Дела действительно плохи, - не юлю я. - И если бы была возможность решить их собственными силами, мы бы это сделали. Что же касается дикарей... Это всего лишь табличка, которую с удовольствием вешают одни люди, чтобы в собственных глазах отстраниться от других людей. К сожалению, абсолютно все, в чем упрекают дикие племена, присуще и так называемому цивилизованному миру. В особенности, если этот самый мир поставить в непривычные жесткие условия. Отнять удобную мягкую постель, вкусную еду, ощущение спокойствия и защищенности. И всякий налет цивилизованности тут же слетит. У кого-то чуть раньше, у кого-то позже. Все зависит от того, что находится здесь, - касаюсь левой стороны груди, - от понятий о чести и совести.

— Воины горных племен тоже купились на твои сладкие речи? - с лицом, точно его мучает страшная зубная боль, спрашивает безносый.

— Нет. Они идут не за мной - за теперешним королем Артании, потому что он спас жизнь их шаману.

Среди вождей проносится негромкий шепот какого-то обсуждения. Но им нет смысла понижать голос, я все равно ничего не понимаю. И этот факт нужно взять на заметку - если удастся пережить все эти события, в обязательном порядке необходимо выучить местные наречия, хотя бы на уровне элементарного понимания.

Потому что вот что они сейчас обсуждают? Что их так задело?

— Изабелла, королева Артании, - снова говорит вождь, сидящий в центре, - мы должны обдумать твои слова. Тебе покажут твой шатер.

И все. Больше ни слова.

Но, кажется, и так вполне сносно. Сразу не отрубили голову - уже радость.

Правда, какое-то время тупо топчусь на месте, ожидая, что кто-то за мной придет и проводит в тот самый мой шатер. Но никого нет. Потому степенно, как мне кажется, киваю уважаемому собранию и топаю наружу.

На улице уже вечер - и по лагерю разжигают костры.

— Идем за мной, - говорит ллисканец, что привел меня сюда. Он все время так и пробыл тут?

— Могу я узнать твое имя?

— Зачем королеве имя обычного дикаря?

— Имя человека.

Он останавливается и оборачивается, смотрит на меня очень странно, точно на диковинную зверушку. Пару раз мне кажется, что хочет что-то сказать, но сдерживает себя.

— Г’Ром, - произносит, наконец.