Я улыбнулась воспоминаниям, борясь с желанием отвернуться от них, пытаясь просто оценить их и отогнать печаль. Я не хотела, чтобы боль от его потери мешала мне вспомнить радость от того, что он у меня был. Я должна была быть в состоянии вспомнить все хорошее, что у меня было с ним и не разваливаться на части каждый раз, когда я пыталась это сделать. Я должна была уметь улыбаться им, а не оплакивать их потерю.

Я подняла сумку, чтобы убедиться, что ничего не пропустила, и в мою руку упал сверкающий белый кристалл. От него исходило теплое чувство, шепчущее обещания на ухо и заставляющее меня прижимать его все ближе и ближе к сердцу.

— Значит, ты открыла его? — голос Габриэля заставил меня подпрыгнуть и я сжала кулак, повернувшись, чтобы посмотреть на него через плечо. Открытое окно было явным признаком того, как он проник внутрь и моя челюсть сжалась, так как ему удалось разрушить тот маленький момент покоя, который я обрела.

— Ну, я думала, что у меня есть немного времени побыть одной, чтобы разобраться с этим, — огрызнулась я.

— Ты хочешь, чтобы я ушел?

Я не потрудилась ответить ему, поспешно укладывая одежду Гарета в пакет для улик. Я снова закрепила печать, но она уже не держалась как раньше.

Бумажник и кристалл я убрала, сунув их в карман школьной сумки вместе с дневником Гарета.

Я соскочила со своей койки и прошла через всю комнату, чтобы положить пакет с уликами на дно своей половины шкафа. Это была всего лишь одежда, и я не понимала, зачем кому-то может понадобиться лезть в это. Единственный, кто мог бы это сделать, был Габриэль и я мало что могла сделать, чтобы остановить его, если бы он решил это провернуть.

— Ты в порядке? — спросил Габриэль, когда я обернулась лицом к комнате.

— Ты готов перестать врать мне о той ночи, когда умер Гарет? — спросила я в ответ, мой тон был ледяным.

В глазах Габриэля промелькнуло чувство вины и он медленно покачал головой.

— Тогда мне нечего тебе сказать.

— Подожди, — позвал он, и я не знаю почему, но я остановилась в дверях и нахмурилась на него.

— Мне очень жаль, — грубо сказал Габриэль, его темные глаза наполнились болью, но я не могла понять почему. — За то, что солгал о той ночи, когда на тебя напали.

— Почему ты это сделал? — шипела я, и он наклонил голову.

— Я не могу допустить, чтобы ФБР задавали вопросы обо мне. Я же сказал тебе, кто-то хочет найти меня. Я не могу рисковать тем, что мое имя или моя фотография будут связаны с чем-то подобным тому, что произошло в лесу.

— Понятно. Значит, ты бросил меня под автобус, чтобы защитить себя.