— Прости, Хозяин, но нет! — хрипло сказала Серафимович. — И повернувшись к Огненной ведьме Блейзе закончил: — Прости Блейза. Я понимаю, нет мне прощения, но… прости.

Сумрачный колдун насупил брови и рявкнул:

— Да как ты смеешь отказываться от моей дочки?!

Марта поначалу испугалась, но глянув на Сумрачного колдуна, от удивления открыла рот — его глаза смеялись.

— Я люблю другую… — едва слышно прошептал Серафимович.

— Что-о-о?.. — казалось, Сумрачный колдун стал выше ростом. — А ну-ка повтори! Громче!

— Я люблю другую! — громко и уверенно ответил Серафимович.

Было видно, что он еле держится на ногах, и уже упал бы, если бы не Флинт и Пётр Ильич. Но Сумрачный колдун, казалось не замечал его состояния.

— Ну и что будем делать, дочка? — с едва заметной насмешкой обратился Сумрачный колдун к ректорше.

— Надоел он мне за эти годы! Другого найду! Лучше! — ответила та и дёрнула плечом.

— Спасибо, — искренне ответил ей Серафимович.

— Ну что ж, если ты не в претензии, то тогда нам тут делать больше нечего… — сказал Сумрачный колдун и повернулся в сторону пентаграммы.

Но он не успел сделать шага, как его окликнули:

— Подождите! А как же мы?

Мимо хоровода, остановившегося, едва сеятели вернулись на Лысую гору, мимо растерянных студенток, спешила Агафья Тихоновна.

Сумрачный колдун оглянулся, с интересом рассматривая профессора травоведения.

— Подождите… — переводя дыхание повторила она, как только подошла. — А как же мы? Что с нами будет?

Сумрачный колдун оглядел студенток и преподавателей так, словно впервые увидел их.

— С вами?.. — повторил он за Агафьей Тихоновной. — Не знаю… Не я создал ваш университет и не мне решать. — и, обратившись к Огненной ведьме Блейзе, спросил: — Что скажешь, дочка? Тебе рашать…

Ректорша замялась.