Спохватившись, Гэсса обратилась к Скеру:

– Прости, что заставляю тебя топтаться тут столько времени и слушать наши перебранки. Просто это синеглазое совершенство способно вывести из себя кого угодно!.. А это и есть твоя невеста?

– Ролланна, дочь Марна, – ответил он и перевёл взгляд на спутницу.

Ролланна не слышала. Она не замечала ничего вокруг, заворожённо глядя на танцующую пару. Но взгляд её был прикован не к принцессе. Не на неё она смотрела, не отрываясь, когда эти двое возвращались после танца, провожаемые рукоплесканиями и взмахами крыльев.

Она смотрела на короля. Любовалась его осанкой, гордой посадкой головы, линией скул, упрямым подбородком. Пыталась поймать взгляд его неповторимых глаз. Она забыла всех и вся, и вздрогнула, когда Скер неоднократно позвал её по имени.

Мир рухнул и разбился вдребезги.

Весь обратный путь они молчали. Лишь у самого порога, наклонившись поцеловать невесту, он отважился спросить:

– Всё в порядке?

Ролланна вымученно улыбнулась:

– Конечно.

Его сердце разрывалось на части. Одна часть хотела сказать: если хочешь, Обряда завтра не будет. Вторая хотела ворваться в Орж, найти и задушить того, кто одним мимолётным появлением лишил его единственного счастья. Но тогда ещё оставалась надежда, что всё это наваждение, сон, дурман. Это пройдёт, не может продолжаться долго.

Обряд состоялся, как назначено. Гесса надела венок из сошта на покорно склонённую голову, и Ролланна, теперь его жена, отправилась с ним в Паджер.

Она всё ещё смеялась. Она по-прежнему интересовалась его работой, возможно, даже больше прежнего. Она ни словом не обмолвилась о том, что произошло в тот день на балу. Заботливо расставляла в доме – их доме – привезённые из Саора вещи. Только глаза у неё были пустые, и улыбка не освещала, как раньше, всё вокруг.

Он терпел. Она добросовестно исполняла все супружеские обязанности, включая постельные. Никогда не просилась в Саор, даже к отцу. Наоборот, когда он заикнулся, что пора бы проведать Марна, отказалась сразу и наотрез.

Так прошёл год жизни в Паджере. Затем ещё и ещё. Время летело незаметно. Он был на пороге открытия. Ролланна занималась хозяйством. Она увлеклась местными традициями, и вечерами они подолгу беседовали, сидя на высоком крыльце их дома. Он уже почти поверил, что всё в прошлом.

Но однажды, вернувшись из лаборатории глубокой ночью, когда наконец его усилия увенчались успехом, он застал её крепко спящей. Во сне она улыбалась – совсем как раньше. И её лицо показалось ему таким прекрасным, что он не удержался от поцелуя. И Ролланна, его Ролланна, с радостью ответила ему во сне, на миг одарив блаженством.