– Во-первых, я понятия не имею, о чем ты говоришь, – ответил Итан, – а во-вторых, даже если бы и знал, не стал бы этого делать.

Отис обманчиво мягко улыбнулся и подошел к Итану ближе, заглянул в глаза, а потом перевел взгляд на меня.

– Сделаешь, потому что у тебя не будет выбора.

– Ты ничего ей не сделаешь! – прорычал Итан, задвигая меня себе за спину.

– Я – нет, а вот вы все – да! – заявил Отис. – Не знал, что ты так наивен. Много слышал о тебе, о твоем коварстве, которое привело наш мир к теперешнему его состоянию. Слышал о твоей силе, упрямстве, жажде власти. Но ты совсем не такой. Ты жалкий, слабый, не умеющий ценить собственную мощь. Ты так отстал от жизни в Дриэне, что не имеешь права решать за нас, как нам будет лучше жить. Сейчас ты просто пытаешься спасти собственную шкуру. Эгоизм – вот что еще осталось при тебе! Мы не хотим воссоединения, мы хотим оставить все как есть.

– Кто это мы? – горько усмехнулся Итан. – Ты и эта жалкая кучка магов? Ну, может, еще кто-то из совета, кто помогал вам все это время. Не верю, что вы сами к этому пришли. Брион, надо полагать? Он вас наставлял? Можешь не отвечать, я уверен, что так и есть. Ты говоришь тут о правах, но разве сам не нарушаешь права тех, кто живет в Дриэне? У кого из них ты спросил?

– Многие просто не знают о такой возможности, – последовал ответ. – Если бы знали, согласились бы со мной. Люди нам не нужны!

– Мальчик, – спокойно сказал Шуст, – ты никак не можешь понять, что именно люди делали нас такими сильными. Вся красота и уникальность Алададриэна состояла в том, что люди делились своими чудесными эмоциями.

– Да плевать мне на красоту! Если все сделать правильно, магия останется с нами. И нам не нужно будет ее питать чем-то извне. Очнитесь уже! Хватит постоянно оглядываться назад!

– Кто вбил тебе в голову этот бред? – ужаснулся Шуст. – Возможно, разделив миры окончательно, уничтожив Улиэндер, на какое-то время магия задержится, но лет на сто. А может, и того меньше.

– На мой век хватит! – упрямо, словно капризный ребенок, повторил Отис. – Главное, чтобы люди исчезли навсегда!

– Почему ты так зациклен на людях? – спросил Маркус.

– Их алчность забрала у меня все.

Я вздрогнула и посмотрела на Ребекку. Ведь это именно она забрала у него все. Именно Бекка была той, чья жажда магии разрушила оба мира. Как он может? Это лицемерие. А потом я вдруг поняла… Итан был прав: то, что Бекке дорог этот маг, вовсе не означает, что она ему тоже дорога. И сейчас женщина, сыгравшая ключевую роль в гибели Алададриэна, кажется, тоже постепенно приходила к этой мысли. Ее лицо застыло, словно каменная маска.