Пронзающий недовольно цокает: «Не достанем. Выкуривать надо!»

Я гашу зрение Видящей, чтобы посмотреть внутрь: посередине зала возвышается черный с огненными узорами трон, на нем сидит Тавегрин с лавовым посохом в руке. У ног, поперек резных ступеней, раскинулся его младший брат, и его волосы кажутся красными от крови, вытекающей из чудовищных порезов когтями на груди и шее. Как-то мне тошно, я резко поднимаю взгляд на лицо Тавегрина — он бледен, под глазами залегли серые тени. И... мне кажется, он прекрасно понимает, что обречен, но все равно не сдастся. Смотрит на ректора Дегона с презрением, словно на какого-нибудь таракана.

Соседняя дверь раскрывается, по залу разносится бас:

— С оружием разобрались, мы готовы пройти по подземным ходам в тыл к имперцам, нам нужен план подземелий или путеводитель, — в зал, держа базуку на плече, входит закованный в черную броню медведеоборотень, а за ним — демоны, драконы, маги, некоторых из них я даже видела на своих свадьбах.

Только пройдя шагов десять, они замечают нас, столь же оторопевших от их появления, медведеоборотень поворачивается — это Халанхар, бывший начальник охраны императорского дворца. Глаза у него округляются, рот приоткрывается, Халанхар судорожно дергает с пояса заряд для базуки, демоны заряжают свои, а эеранцы вскидывают руки.

«Дай в него выстрелить!» — Пронзающий дергается в спрятанной в складках кобуре.

Арен вмиг оборачивается драконом, потеснив нас всех, и выдыхает раскаленное добела пламя на сообщников Тавегрина. Накидывая на Арена щит, тут же активирую дар, чтобы увидеть потенциальную угрозу, и остолбенело наблюдаю, как пламя Арена выжигает не до конца сформированные разноцветные щиты врагов, гасит их магию. С грохотом взрываются боеприпасы, каменные плиты пола оплавляются. Император выступает вперед в ослепительной вспышке золотого.

«Мне никого не оставили, — сердится Пронзающий. — Почему мне никого не оставили?! Я тоже сражаться хочу...»

Наши щиты гасят удары огня, а мастер-ключ в ложечке ректора Дегона сдерживает метнувшиеся к нам от щита Тавегрина огненные щупальца, впитавшие огонь взрывов и норовящие заполнить все пространство зала. У меня глаза горят от ярких вспышек и сухости горячего воздуха.

Несколько тяжелых минут красный огонь сражается с золотым, с разноцветными щитами вставших в глухую оборону драконов. Пушиночка размахивает выплюнутым скипетром, и с него тоже льется магия. Пламя Фламиров рычит, скалится огненными драконьими мордами, бесится, выжигает кислород. Драконы-воздушники подтягивают свежий воздух из раскрытых дверей, остужают нас, не позволяя раздувать вражеское пламя.