— Конечно. Удачи вам здесь, — Ланабет бросает на Тавегрина прожигающий взгляд.

Слишком она злится на него, ведь мы не пострадали... или причина ее ненависти в том, что мать Тавегрина должна быть жива, а он убил не только своего отца, но и брата — оставил мать сразу без мужа и, по сути, двоих из трех детей. Теперь мне становится по-настоящему жутко, я, выпустив из пальцев перо, рефлекторно складываю руки на животе.

Арен оглядывается, прикрывает крылом софу, на которой я сижу с магистром Саториусом.

«Лера, что случилось?»

Магистр Саториус, только что размышлявший над чертежом фрагмента щита, удивленно смотрит на растянувшееся над ним золотое крыло. Отодвигается от меня подальше.

«Подумала о его маме, — отвечаю я Арену и поднимаю перо, чтобы продолжить срисовывание щита. — Она ведь жива? А его младший брат? Он же совсем маленький... Или Тавегрин всех убил?»

С ответом Арен медлит, общается через метку с императором, тот — опять с Ланабет, потом с Ареном, и он передает мне ответ: «Они были заперты в покоях, мама привела им целителей и слуг, оставила с ними гвардейцев».

Теперь понятно, почему Ланабет так эмоционально отреагировала.

На разбор щита уходит четыре часа, за это время покормить меня пытаются пять раз. Даже явившийся с отрядом ИСБ Элоранарр интересуется, не хочу ли я перекусить. А в конце, к огромному удовольствию Пронзающего, ему удается пострелять по силовым точкам.

Изумительный щит Фламиров раскалывается на многочисленные элементы и тает. По ступеням к трону ректор Дегон взбегает вместе с Ареном, императором, Элоранарром и офицерами, несущими черные с вкраплениями искорок кандалы. Все обходят тело у ног Тавегрина.

— Только не прикасайтесь к посоху — обожжет, — предупреждает Дегон и стремительно хватает лавовый посох. Несколько мгновений Тавегрин держит его крепко, смотрит в глаза Дегону, скалится, но на запястьях щелкают кандалы, и Тавегрин неохотно разжимает пальцы — он сдался.

Ректор Дегон поспешно отступает, держа снова разгоревшийся посох в вытянутой руке, а на Тавегрина надевают ошейник, опутывают цепями, сковывают ноги. И все это в тишине, нарушаемой лишь тихим глухим звоном черного материала — такого же, как стены в Башне порядка, способной удержать внутри дракона.

Даже в оковах Тавегрин спускается с царственной величественностью, и Элоранарр его не торопит, лишь настороженно следит, сам покрытый золотой чешуей. Офицеры ИСБ тоже напряжены, им явно хочется побыстрее посадить арестованного под замок, но процессия движется неспешно.

Оставшийся на вершине у трона Дегон, опираясь на лавовый посох, провожает Тавегрина печальным взглядом и не спешит занять место главы рода.