— Я твоя, — вздохнула она, ее рот коснулся моего при этих словах. — Что бы ты ни делал… даже если Милдред действительно станет твоей…

— Я не могу быть с ней в этом плане, — прорычал я. — Я не могу быть ни с кем, кроме тебя. Это убьет меня, Рокси.

Она слабо улыбнулась, потянулась вверх, чтобы взять мою щеку в свою ладонь, в то время как ее другая рука сжимала мою рубашку над моим сердцем.

— Ты мой там, где это важно, Дариус. И я твоя. Ничто не может этого изменить.

Ее губы встретились с моими, и я почувствовал вкус ее слез и своего горя между нами в самый сладкий, самый болезненный момент, который я когда-либо знал.

Что-то тяжелое ударило меня по ноге, и я выругался, когда боль пронзила конечность, отшатнувшись от Рокси, когда я оступился.

Я посмотрел вниз на упавший пюпитр, который и ударил меня, когда священник, задыхаясь, извинился за то, что каким-то образом опрокинул его.

Но это был не он. Не совсем. Это были гребаные звезды, которые снова украли ее у меня, и когда отец оторвал ее от меня и толкнул на скамью у входа в часовню, я понял, что нам никогда не будет позволено быть вместе. И этот факт в сочетании с осознанием того, что я не могу защитить ее, сломал что-то внутри меня, что причиняло такую боль, что я блядь не мог дышать.

Ксавьер схватил меня за руку и крепко сжал, пытаясь успокоить, а священник велел мне встать сбоку от прохода и подождать невесту. Мою ебаную невесту. Что, черт возьми, я сделал звездам, чтобы заслужить это? Неужели они так разозлились на то, что мы с Рокси смогли быть вместе, несмотря на все их усилия разлучить нас, что посчитали, что я заслуживаю такой участи? На гребаное Рождество? Кто, черт возьми, мог сделать что-то настолько хуевое на Рождество?

Клара, Стелла и Вард вошли в часовню в числе немногих гостей, приглашенных отцом, вместе с горсткой его любимых Драконов, и мое сердце упало, когда я понял, что он даже не пригласил Наследников и Советников. Они понятия не имеют, что со мной происходит. А ведь это была последняя надежда на помощь, на которую я так надеялся.

Когда все заняли свои места, дверь снова распахнулась, и в дверном проеме появилась фигура Милдред, которую ни с чем нельзя было спутать.

На ней было объемное белое платье и, к счастью, вуаль, скрывавшая ее непохожие черты лица, но это не слишком утешало. Мне все равно предстояло поднять эту штуку и посмотреть на ее проклятое звездами лицо, когда я поклянусь быть ее гребаным мужем.

Один хрен знает, как я должен был зачать Наследника в ее животе. Но если я этого не пойму, то страдания Рокси могли бы с тем же успехом исходить от моей собственной руки. И несмотря на то, что она сказала, я знал, что это сломает нас так, что мы не сможем ничего исправить. Мы могли бы по-прежнему принадлежать друг другу, но если у меня будет ребенок от этой чудовищной девушки, как Рокси сможет смотреть на меня по-старому?