Новой жизни?

«Небо вспыхнуло синим пламенем, и молнии сыпались одна за другой, встречая его».

Вот только все ритуалы перерождения предполагают ритуальную смерть. Нужно умереть, чтобы родиться заново. Пусть не всегда по-настоящему.

Я знаю, что в эту ночь желающие получить силу и удачу выходят в поле, раздеваются, но завязывают глаза. Ложатся в траву. Нельзя говорить, нельзя двигаться, словно ты умер. Если пролежишь всю ночь до рассвета, не заснув и не шевельнувшись, и с восходом – искупавшись в утренней росе, то удачу получишь сполна. Как-то даже я пыталась сама, но не вышло, ночь выдалась такой холодной…

Я боюсь только, что в случае с Сандером эта игра в смерть может слишком далеко зайти. Очень боюсь. Есть ли у этих игр предел?

Он улыбается мне.

– Давай обсудим это, когда ты вернешься, – говорю я. Сейчас просто нет сил.

Он кивает.

– Договорились…

И все же, если у него есть планы на лето, то вернуться он рассчитывает. Все будет хорошо.

Он берет обеими руками мою сорочку и стягивает через голову.

И осторожно укладывает меня на мягкие шкуры. Склоняется ко мне, целует плечо у ключицы. Нежно. Губы у него теплые… и целует еще раз, рядом… и снова… его ладони глядят меня.

Не хочется думать о плохом.

Он ведь уедет завтра утром, так что не стоит терять время.

Я обнимаю его.

– А что ты видел? – все же спрашиваю. – Что Камень показал тебе?

Он закрывает глаза, зажмуривается, на мгновение замирает. Словно прислушивается к чему-то внутри.

– Видел, как лечу над полями, навстречу солнцу.

– Летишь?

– Да, – говорит Сандер, открывает глаза, мотает головой. – Но все это потом. А сейчас – иди ко мне. Я люблю тебя. – Смотрит на меня, словно какую-то тайну знает, словно загадку разгадал. – Твои глаза подобны бездонным омутам Вельга, – говорит чуть нараспев и улыбается. – Твои губы – алое пламя зари…