– Ну, хотя бы честная.

– И я не обижаюсь на нее, – говорю я ему. – Жизнь наложницы непроста. Ей приходится выбирать более выгодный вариант для себя.

Джадд, недоумевая, смотрит на меня.

– Золотце, да брось! Не будь ты такой наивной. Может, сейчас Рисса и молчит, но что будет, если она выберется и у нее кончатся деньги? Она же выболтает твою тайну любому, кто будет готов заплатить. Или, может, до того и вовсе не дойдет. Может, ее поймают прежде, чем она покинет Рэнхолд, и наложнице ничего не останется, как все рассказать, – замечает он. – Она помеха.

– Она – человек, – отвечаю я в порыве защитить наложницу. – И она дала мне слово.

Слейд смотрит на меня, нахмурив шипастые брови.

– Аурен, Джадд дело говорит.

Я напрягаюсь.

– Нет, – качая головой, возражаю я. – Даже не предлагай…

– Нам нужно ее убить, – грубо вклинивается Озрик, будто его вовсе не волнует предложение убить невинную женщину.

– Не трогайте ее! – огрызаюсь я и, не успев опомниться, вскакиваю с места. – Она не сделала ничего дурного.

– Пока, – цедит Озрик.

Я угрюмо поджимаю губы. Смотрю на Лу, надеясь, что уж женщина встанет на мою сторону, но даже у нее на лице виднеется сомнение.

– Слушайте, я понимаю, что выглядит это не лучшим образом, но Рисса не знает всей правды, – говорю я им. – Когда она увидела, как я превратила капитана Красных бандитов в золотую статую, я позволила ей самой сделать выводы. Она думает, что Мидас, позолотив меня, передал часть своей силы.

– Да, но это довольно опасно, – перебивает Джадд.

Я качаю головой, тревожась, что они перехватят у меня инициативу и совершат какой-нибудь непростительный поступок.

– Если мы убьем ее из-за того, что ей известен мой секрет, то мы не лучше Мидаса. Именно так бы он и поступил, если бы понял, что Рисса узнала тайну, – возражаю я. Каждое мое слово пропитано уверенностью. – Она не сделала ничего дурного. Она виновата лишь в том, что находилась со мной в одной каюте, когда я позолотила капитана Фейна. Рисса не заслуживает смерти из-за этого.

Озрик открывает рот, чтобы снова начать спорить, но Слейд качает головой, и здоровяк захлопывает его и сердито хмурит густые брови.

Я поворачиваюсь к Слейду.

– Ты не причинишь ей вреда. Поклянись.