Я начинаю на нем быстро извиваться, выгнув спину, вращая бедрами и прижимаясь к нему набухшим клитором.

– Черт… – Слейд стискивает зубы, и его брань подстегивает меня двигаться быстрее, и я уже почти, почти близка к…

– Слейд!

– Да, кончи еще раз, – рычит он. – Я хочу почувствовать, как сжимается твоя киска на моем члене, Аурен.

От его вульгарных слов я хныкаю и чувствую, как внизу живота разливается тепло и становится влажно. Тело гудит для него, спина выгибается, лоно сжимается, когда он хватает меня руками за бедра. Наши взгляды прикованы друг к другу: золото и чернота неподвижны, как корабли в море.

– Вот и все, Золотая пташка, – вкрадчиво шепчет Слейд.

Меня охватывает полнейший экстаз.

Оргазм захлестывает разрушительными волнами, пока я не погружаюсь в него с головой. Я кричу, царапаю кожу Слейда, пока все мое тело буквально сжимается вокруг него.

– Черт, да… – рычит он мне на ухо, вонзаясь глубже и растягивая меня. Кончая, Слейд стонет мое имя, как хриплую молитву, а оргазм продолжает захлестывать меня протяжными порывами.

Я плаваю на глубинах, куда привел меня Слейд, наслаждаюсь невесомостью, восторгаюсь силой нашего единения. Дрожа и тяжело дыша, я прижимаюсь лбом ко лбу Слейда. Мы приникаем друг к другу, часто дыша, и бредем в водах, которые даже не нанесены на карту.

Так вот как это бывает с достойным мужчиной.

Всю свою жизнь я считала, что секс – это просто… секс. Товар на продажу, работа, которую надо выполнять. Только во время секса с Мидасом он давал мне прикосновения, которые я так отчаянно жаждала и побуждающие меня его любить. Но такого прежде я никогда не испытывала. Никто не доставлял мне такое удовольствие и не побуждал почувствовать себя настолько драгоценной, сексуальной, желанной.

Я смотрю на Слейда с довольным восхищением. Его аура томная, стекает с его плеч по моим как прохладный ручей. Мы дышим, наши груди поднимаются и опускаются в едином тандеме. Ленты неспешно гладят его спину, заигрывают с шипами, которые снова торчат из спины, а я напеваю от истинного счастья.

И снова мгновение, которое я не хочу заканчивать.

Но знаю, что придется.

Словно заметив по моему лицу, как мысли меня посещают, Слейд поднимает голову и внимательно смотрит мне в глаза.

– Нам надо поговорить, – произношу я полным сожаления голосом, хотя в нем еще слышны хриплые нотки. Эти три слова разрушают чары, под воздействием которых мы находимся, и все становится уже не таким простым. Дело не только в нем и во мне.

Слишком скоро мы отстраняемся, отодвигаемся друг от друга. Ленты поникают, словно оплакивают потерю Слейда. Не смею их винить. Я и сама хочу свернуться подле него калачиком и уснуть в его объятиях, но у нас нет подобной роскоши. Не знаю, будет ли когда-то, и от этой мысли щемит сердце.