Ужас решительно охватывает меня, проникает в саму душу. Аурен не может умереть. Она, черт возьми, не может.

Я ей не позволю.

Потому делаю единственное, что приходит мне в голову, прежде чем станет слишком поздно, и Аурен позволит силе полностью ее испить.

Наклонившись, я вдыхаю ее запах, смакую исходящий от ее кожи жар.

– Прости меня, – шепчу я, поскольку презираю себя за то, что сейчас сделаю. За то, что лишаю ее выбора. Но когда вопрос стоит о ее жизни, не могу бездействовать и позволить ей собой жертвовать. Я этого не выдержу.

Я прижимаюсь к ее губам, и даже сейчас их податливого тепла хватает, чтобы повергнуть меня. Когда Аурен приоткрывает рот, я выдыхаю гнилую силу, и та проникает меж ее губ, скользит по горлу и укореняется под кожей.

Ее сила пошатывается от этого внезапного вторжения, но страх в глазах Аурен меня добивает.

– Прости меня, – повторяю я, потому что она боится меня. Но Аурен слаба, чертовски слаба, а у меня время на исходе.

Еще раз протолкнув силу, я вынуждаю Аурен обмякнуть, хотя чутье сопротивляется и кричит, что это неправильно. Моя же магия воюет со мной, когда я заставляю Аурен замереть между жизнью и распадом, приказывая силе разлагать ее изнутри. Но я боюсь, чертовски боюсь навредить ей, ошибиться, надавить слишком сильно.

– Прости меня, – в третий раз шепчу я, но знаю, что она меня уже не слышит. «Пожалуйста, пусть это поможет, – безмолвно умоляю я. – Пожалуйста, пусть она будет жить».

Когда от ее ауры остается только дымок, Аурен наконец падает, издав еле слышный вдох, а я подхватываю ее.

Когда Аурен теряет сознание, волна золота бесконтрольно обрушивается на пол. Подхватив безжизненно поникшую любимую на руки, я выбегаю через арку, и в то же время раздается громкий хлопок. Но даже в коридоре с потолка тоже капает невзрачное золото и застывает на полу неровными волнами, отчего я чуть не спотыкаюсь.

Я уворачиваюсь и пригибаюсь. Шипы впиваются в кожу, желая вырваться наружу в защитном порыве, но я стискиваю зубы и борюсь с ними.

Золото разливается по полу, покрывает брызгами лестницы. За мной откуда-то кричит ничего не подозревающая служанка.

– Сюда!

Замечаю Озрика, показывающего куда идти. Я сворачиваю направо, стараясь не слишком трясти Аурен.

Кажется, будто весь замок стонет, и понимаю, что без сознательного приказа Аурен золото бунтует уже не только в бальной зале.