Я хотел, чтобы этот мерзавец сдох с тех пор, как узнал, что он держал ее в клетке. Воображал, как сгнаиваю ему спину и оставляю обездвиженным на земле на съедение птицам. Когда он применил к Аурен силу, хотел применить силу к нему.
Но мне не нужно было этого делать.
Я чертовски горжусь Аурен. Она так феерично прикончила его, что меня раздувает от чувств, но вместе с тем я чувствую вину, что она вообще оказалась в подобной ситуации.
Я знал, что она может гореть ярче солнца, если только выйдет из тени Мидаса. Но черт меня раздели. Даже моя вера в ее силу не сравнима с ее истинным великолепием.
– Охренеть, она его убила, – восклицает Озрик, не скрывая своего ликования. – Она и впрямь его убила. Черт меня раздери, это потрясающе.
– Хорошо, – выплевывает Дигби, его покрытое синяками лицо темнеет от свирепого взгляда.
Лу фыркает.
– Ладно, давайте перед тем, как отпраздновать это, убедимся, что она нас не убьет?
– Идите, – говорю я им. – Только медленно.
На сей раз они не возражают. Впятером идут прямиком к арке, осторожно ступая по покрытому рябью полу. Рай и Озрик тащат Дигби.
Увидев, что золото не атакует их, они начинают идти быстрее, неуверенно скользя через зал, и только когда выходят, я с облегчением вздыхаю.
Я снова поворачиваюсь к Аурен и тут же вижу, что она оглядывает опустевшую залу с восторгом… хотя такое ей вовсе не присуще.
Золото заполняет все свободное пространство, волнуясь, как бушующее море, вспениваясь и вздымаясь. Стены стекают, как дождь по оконному стеклу.
Аурен неотрывно смотрит на арку, и ее лицо злодейски кривится, отчего глаза искрят светом.
У меня спирает дыхание при виде слабеющей ауры Аурен, при виде золота, которое начинает мерцать. Магия слишком сильно на нее действует, слишком сильно. Она опустошает ее быстрее, чем я успеваю моргнуть. Но, судя по ее беспечному выражению лица, Аурен даже не осознает, какие последствия несет ее сила.
Золотая комната живет и дышит по ее мановению, и Аурен управляет большей ее частью. Слишком большей.