— Иногда приходится быстро управляться со всеми делами, — театрально тяжко вздохнул Имран, разминая плечи, — тяжела дьявольская доля!

«Неужели я когда-то всерьёз считал его злом во плоти?» — изумлялся самому себе Ригорин, поигрывая соком в стакане, пока отправляли слугу за подругой Нойса.

— Что с дочерью Элвина? — спросил он, глянул на застывшего в углу комнаты перепуганного дворецкого и вспомнил о секретности: — Не всплывёт?

— Не всплывёт, — насмешливо подтвердил Имран, — у меня достаточно опыта, чтобы подобрать надёжный камень.

Дворецкий побелел и содрогнулся, в его светлых глазах промелькнула ненависть. Ригорину подумалось, что излишняя забота о зловещей репутации может выйти магистру боком, как некогда проректору Либроку. Ныне покойному проректору Либроку…

В комнату вошла миловидная стройная женщина и приблизилась к столику для завтрака, подчиняясь повелительному жесту магистра.

— Тебя изволит забрать к себе господин Оэн, — небрежно известил её Имран, и женщина испуганно отшатнулась за широкую спину магистра, непроизвольно прячась за ней от главы королевской стражи.

Распахнувшиеся глаза женщины показались Ригорину зеркалом. В отражении этого зеркала дьяволом оказывался он, а не общепризнанный кровавый деспот северных провинций. Не вызывало сомнений, что женщина с трудом удерживается от мольбы оставить её в доме Дайма, но вот возлюбленная Элвина взяла себя в руки и гордо вскинула подбородок. Посмотрела на Ригорина с вызовом. Ясно было, что начни он расспросы, женщина начнёт с пеной у рта уверять: над ней зверски издевались всю ночь, а дочь утопили буквально на её глазах. Репутация Дьявола требовала подтверждения.

— Элвин Нойс мой давний приятель, он попросил меня устроить вас на работу в мой дом, — объяснил Ригорин. — Моя экономка — пожилая женщина и давно просит найти ей помощницу. Справитесь с ведением нехитрого хозяйства вечно отсутствующего домовладельца?

— Я занималась домом Элвина… Нойса… семнадцать лет. Как он? — прошептала женщина.

— В камере с ним ничего не случится, — заверил Ригорин.

Имран скептически вскинул бровь на распознанное умолчание конца фразы: «А в суде его могут приговорить к смертной казни за укрывательство полукровки и сопротивление властям. Сопротивление яростное, с использованием боевой магии и артефактов».

Весь день Аню никто не побеспокоил. Складывалось впечатление, что не только герои ночной схватки под Ульстоком отсыпаются после бурной ночи, но и все потенциальные клиентки. Сама Аня после ухода магистра не смогла заснуть и поднялась, занявшись домашними делами и обдумывая, какой город выбрать для переселения в случае вынужденного бегства. Павлюк прав, что мужчина легче сторгуется по цене, и оформление сделки мужчиной меньше бросится в глаза городским властям. Однако на постоянной основе жить в мужском теле Аня не хотела: у неё не вышло жить зверем, возникнут трудности и с мужским обликом — женские привычки, вкусы и предпочтения, манеру речи и поведения мигом не переделаешь.