Он беспорядочно покрывал поцелуями её мокрое от хлынувших слёз лицо, а над ними порхали маленькие синие бабочки, и на расстилавшемся пологе ночи одна за другой вспыхивали звёзды, какие бывают только на небосклоне Корё…

Найдя податливо раскрывшиеся ему навстречу губы, Ван Со целовал Хэ Су, упиваясь её вкусом и запахом, то едва прикасаясь, то со всей страстью и напором. Время от времени, когда в годы одиночества и бесконечных поисков его одолевало отчаяние, он брал в руки цветы и касался губами восковых лепестков, пытаясь уловить хотя бы отголоски этих ощущений, но их не было. И быть не могло. Попробовав Хэ Су на вкус единожды, замены ей он так и не нашёл. Шелковистую прохладу её кожи, нежность прикосновений и дивный запах не могло заменить ничто.

Как ничто не могло заменить её руки, что медленно, будто поддразнивая, спускались сейчас от затылка к шее, минуя напряжённые плечи, ласково поглаживая его спину сквозь тонкую ткань, которая стала вдруг раздражающе лишней.

Больше не желая сдерживаться, Ван Со чуть отодвинулся от Хэ Су и, не разрывая поцелуя, потянулся к вороту рубашки, но тонкие пальчики отвели его руки в сторону.

– Я сама… – прошептала Хэ Су, и, почувствовав её учащённое дыхание на своих губах, Ван Со следом тут же ощутил, как от шеи и груди, к которым она легко прикасалась, расстёгивая пуговицу за пуговицей, по всему его телу растекается жидкий огонь.

Хэ Су изменилась. Она, как и мечтала, наконец-то стала свободной в своих словах, чувствах и действиях.

«Как было бы замечательно, если бы мы встретились в другом мире и в другое время. Тогда мы могли бы ничего не бояться и свободно, действительно свободно любить друг друга…»

Давние печальные слова Хэ Су, угасая, прошелестели по краю сознания, и Ван Со уступил, позволяя ей делать всё, что она хотела, и теряя рассудок от этого невероятного ощущения. Потянув рубашку назад, за плечи, Су на миг прильнула к его обнажённой груди, но тут же, отстранившись, отбросила мешавшую им одежду в сторону и уверенно опустила руки на ремень его джинсов.

Ван Со молча смотрел на неё, наслаждаясь её румянцем, не стыдливым, как раньше, а жарким, вспыхнувшим от желания, а потом, оставшись нагим, увлёк Хэ Су на футон. Нависнув над ней, он принялся не спеша раздевать её сам, растягивая удовольствие и любуясь тем, как сливается её фарфоровая кожа с белым воздушным облаком одеяла.

У него перехватило горло, когда Хэ Су, наконец-то освободившись от одежды, выгнулась ему навстречу всем телом и с тихим стоном прижалась к нему, срастаясь с ним кожей, сплавляясь душами – каждой клеточкой, каждым вдохом… Им обоим было это нужно – почувствовать друг друга полностью, чтобы окончательно обрести себя в любимом человеке. Чтобы наконец-то поверить.