Но даже в полумраке можно было увидеть, как все в комнате по-спартански минималистично и очень чисто. Из мебели лишь деревянный массивный стол с такими же табуретками, под большим зеркалом — комод. Кровать, на которой я лежу, под толстым одеялом. От матраса и подушки исходил тонкий аромат трав. Удивительное место, как и все, что со мной происходит.

Попытка приподняться на локтях вызвала острую боль на лице. Я потрогала его рукой и слабо вскрикнула — похоже, я ранена.

В этот момент в кресле возле изголовья кровати кто-то зашевелился, и, обернувшись, я увидела огромного мужчину, похожего на медведя из-за мохнатой бороды и длинных, очень давно не видевших парикмахера, волос.

Я закричала еще громче, чем в лесу, и метнулась в угол кровати.

— Вы кто? — вытаращила я на него глаза.

Мужчина, растерявшись, отошел на шаг назад. Похоже, не ожидал такой реакции, но ничего не сказал. Какое-то время мы молча смотрели друг на друга, изучая. Высокий, под два метра ростом, он возвышался надо мной, внимательно вглядываясь в темноту угла, куда я забилась. Страшно было очень, и сердце выплясывало свой неровный ритм, заставляя глубоко и часто дышать. Мужчина не предпринимал попыток приблизиться, лишь выпрямился, сложив руки на груди. Рукава светлой рубашки, подвернутые почти до локтя, открывали крупные мускулистые руки, которые, при плохом стечении обстоятельств, переломают меня в один счет.

Взгляд темных глаз проникал в самую глубину, и я прошептала, кажется, вслух:

— Мамочки…

Он первый отвел взгляд, молча взял табурет, поставил его рядом с кроватью и сел. Достав какую-то миску со стола, протянул мне.

Я не шелохнулась.

— Что это? — с недоверием проговорила я.

Он не ответил. Лишь черпанул из посудины пальцем зеленую жижу и провел рядом со своим лицом. А затем указал на мое.

Его темно-карие глаза смотрели не моргая, а я отметила про себя, что его образ заросшего дровосека совершенно не вязался с ясным и живым взглядом. Было непонятно, сколько ему лет — глаза говорили о том, что он молод, а бомжеватый вид говорил о другом. Нет, от него ничем не пахло, просто создавалось впечатление, что он не ухаживал за собой уже давно.

— Что вы хотите? — ткнула я пальцем на зеленую жижу. — Пантомим я не понимаю.

Мужчина медленно приблизился и коснулся этой зеленой штукой на пальце моего лица. Он это сделал так медленно и аккуратно, что я не стала кричать и затаилась. Да, я не дышала. Во-первых, он был огромен, во-вторых, совершенно мне незнаком, а в-третьих, он мазал какую-то неизвестную штуку мне на лицо. По кровоточащим ранам на лице прокатился холодок, и боль слегка уменьшилась. Он, улыбнувшись, кивнул. Видимо, понял, что кричать я больше не собираюсь, и очень осторожно домазал все содержимое миски. Я по-прежнему не дышала и позволила ему это сделать.