— Я? — приподняла она бровь и склонила голову.

— Ты, — понадобилось некоторое время, чтобы унять себя, потому что не мог спокойно реагировать на этот её жест, никогда не мог, а теперь и подавно не хотел. — Ты с утра пела песню, когда с серыми на реку ходила.

— Я много песен сегодня пела, — улыбнулась она.

— Несносная ты, Хэла, — феран повёл головой. — Я говорю про ту, от которой у Роара выдержка сдала.

— А он слышал? — якобы удивилась ведьма.

— А ты не знала? — парировал Рэтар.

— Нет, — теперь в ход пошло плечо. — Я и не думала, что у тебя в кабинете такая слышимость поразительная.

— Поразительная, — ухмыльнулся он. — И это я тебе сейчас припомню, как ты после прогулки с харагами чему-то очень с Тёрком бурно радовалась.

— Я тебе говорила, что ревность — это очень плохо! — и сколько в ней было этого притягивающего к неё озорства.

— Я держу себя в руках, — указал он на неё пальцем, — и только поэтому всего лишь прошу пощадить Роара.

— Я подумаю, — кивнула она и уставилась на стол. — Как-то от меня ускользнуло, что ты тааак ешь…

— Ты же знаешь, — вздохнул и тоже скорбно посмотрел на стол, — что я спускаюсь вниз и ем, как все, но сегодня Мита решила, что раз я ем здесь, то нужно меня до смерти закормить.

Хэла хмыкнула и оторвала кусок кислой лепёшки.

Стряпуха и вправду перестаралась. Наверное решила едой просить прощения за свои слова и то, что переступила черту в их с фераном отношениях. По крайней мере, Рэтар, точно знал, что пригрозив ей волей, он её очень напугал. Вот результат — раньше, когда он ел наверху, такого пиршества она ему не устраивала.

Было тушёное мясо, овощи, лепёшки — кислая и из вриха, фрукты в кристе, тлус, цнеля, вода, сладкое молоко и отвар из цветов синхи, заготовленных ещё во времена, когда было тепло.

— Я никогда ничего подобного не видела, — отозвалась Хэла, хмурясь и разглядывая еду. — Это что?

И Рэтар ухмыльнулся, стал перечислять и объяснять, что из себя представляет то или иное блюдо. Обед превратился в какую-то по-детски забавную игру и Рэтар осознал, что ему стало легче — тревоги утра отпустили.

— Что такое “валенки”? — спросил он, когда ведьма распробовав лепёшку из вирха радостно её уплетала.

— Слышал? — она хихикнула. — А, поразительная слышимость! Хорошо, что ты не видел. Я ещё и сплясать умудрилась.

— И я такое пропустил? — покачал он головой, на деле хотел бы видеть.