— Но Ардиан — не единственный маг в этих землях.

— Не единственный. Но мы имеем то, что имеем — а именно, волю короля. Так что, моя птичка, быть тебе королевой…

— И женой короля-дракона, — шепнула Вельмина, — как в моем предсказании.

Она удивленно посмотрела на хмурого Итана. Такое чувство, что ему что-то не давало покоя.

Но он тут же улыбнулся через силу, крепко прижал ее к себе, зарывшись носом в волосы.

— Мы поженимся, Вельмина. Что бы ни случилось.

— Месхет знает о том, что ты — дракон? — спросила Вельмина.

— Знает, — отозвался тихо Итан, — да об этом, кажется, только глухой и слепой не знает. Но они радуются, потому что король-дракон — это всегда чуть больше защиты, чем просто король. И в этом с ними сложно не согласиться.

***

Потом была коронация.

И обряд Соединения в храме Матери.

Были белые лошади, ликующие горожане, пир в королевском дворце и, конечно же, брачная ночь, которая уже не была первой, но от этого не стала менее приятной и волнительной.

Спустя месяц Вельмина поняла, что носит ребенка. Внезапное это счастье застало врасплох, оглушило. Итан выслушал новость спокойно, и, начиная с того дня, обращался с Вельминой так, словно она была драгоценной вазой из тончайшего хрусталя. Чтобы не случилось чего в родах, были посланы гонцы к той самой лесной колдунье. Она дала согласие помочь, ежели что.

И все было хорошо.

Месхет, передав корону сыну, уехал из дворца за город и поселился в небольшоим имении с видом на спокойную равнинную реку. Никто не знал, сколько ему еще отпущено, но одно было понятно: он спокоен и, наверное, почти счастлив.

Итан занимался государственными делами, и Леман де Вер был при нем. И больше никаких магов, приносщих жертвы, не приглашали ко двору. В самом деле, зачем маги, если есть настоящий дракон?

Единственное, что беспокоило Вельмину — очень редко тень пробегала по лицу Итана. Но он так и не признался, что же его беспокоило, так что она в итоге и спрашивать перестала. В конце концов, он не обязан выворачивать перед ней душу наизнанку. Возможно, то просто были воспоминания, который тревожили его, мелькая, словно тени на зеркальном спокойствии озера.

ЭПИЛОГ

Где-то глубоко внутри Итан всегда знал, что они еще встретятся. Предчувствие нависло над ним, словно паутина в темной комнате, когда идешь вслепую — и не знаешь, когда руки встретят нечто совершенно мерзкое, но при этом невидимое.

Он ждал. Ему казалось, что она смотрит на него из толпы. Или выглядывает из-за угла. Однажды, идя по дворцу, он увидел на полу что-то маленькое, но такое знакомое… Поднял — оказалось, каменная бусинка, ярко-синяя, лазуритовая.