Ей не хотелось думать так, но… Всё указывало на это.
Эл обернулся, остановился на пороге комнаты, привалившись плечом к стене. Нет, всё-таки он пьян.
– Я пойду с вами… – внезапно сказал он серьёзно и почти трезво. – Знаю, что не вернусь, но всё равно потащусь с вами. Я бы и один пошёл! Даже без Лиэлид и её приказов. Ради того чтобы Миланейя жила без страха, чтобы Ушастику не приходилось брать в руки оружие, чтобы с Граю никогда не случилось то, что случилось со мной, чтобы Вириян никогда не продали в рабство, как мою мать. Чтобы вам, недоумкам, не пришлось рисковать жизнью и соваться в это змеиное гнездо! Я знаю, что шансов нет, но пойду всё равно. Потому что… не могу иначе. Я ничем не умнее любого из вас. Потому Лиэлид и выбрала нас… Она знала, что мы не сможем отказаться.
Он посмотрел в звёздное небо, усмехнулся криво и снова повернул к ней лицо.
– И, что бы ты сейчас не думала обо мне, я пошёл бы, даже если бы мне было плевать на всех остальных. Потому что… на тебя мне не плевать! Я не позволю тебе сгинуть ради глупых амбиций Лиэлид. Или ради красивых глаз Кайла… Я ведь видел, как ты сегодня смотрела на него. А сейчас… Отправлюсь-ка я к сестрицам ир Талл! Они обещали мне жаркую ночку сегодня. Нельзя заставлять девушку ждать, тем более, сразу двух. Светлой ночи, Рыжая!
Эливерт ухмыльнулся самой пакостной из всех известных ему улыбок и перемахнул через резные перила.
Настя только ахнула и бросилась на балкон. Вопреки её ожиданию, она не увидела внизу распростёртое тело с переломанными ногами.
Эл сидел на широком карнизе, на уровне окон первого этажа замка.
– Не волнуйся! Я живучий. Потому что бессердечный. Прямо как твой полукровка.
– Он вовсе не мой! – упрямо бросила ему Романова, глядя сверху, как он спускается в сад – всё-таки Эл действительно был изрядно пьян.
– Лучше я буду думать, что ты выставила меня из-за него… – Эл подмигнул ей, очутившись, наконец, на твёрдой земле.
И Настя, совершенно по-детски, показала ему язык.