Но сейчас было так хорошо, офигенно — теперь уж точно можно умереть.

Утро ворвалось в её жизнь таким невыносимым гулом, что смерть вчера была отличным решением. Свет резал глаза, голова трещала и тело её ненавидело.

— Проснулась? — этот громыхающий голос, словно иерихонская труба. Милена едва слышно застонала. — Плохо?

— Очень, — говорить было пыткой. — Хэла просто ужасна.

— Голова болит? — спросил Роар.

Милена угукнула.

— Как у Хэлы получается так пить? — простонала девушка. — С утра же невозможно…

— Хэла с утра уже песни распевала, — заметил митар.

— Вот ведьма, — фыркнула она.

Роар беззвучно рассмеялся. Девушка приоткрыла глаз и посмотрела на него. Он лежал на боку, рука под головой, улыбка просто невыносимая. Звезда голливудская. И что она вообще тут с ним в одной постели делает? Милена, как фанатка рок-звезды. Вот ещё немного и отвязную девчонку выставят вон.

Стоп. Отвязную? О, гос-по-ди! Она вчера… они вчера… нет… она! Мамочки!

Покраснев, Милена натянула одеяло на голову.

— Милена?

Он назвал её по имени. Всё. Конец. Между ними всё кончено. Она перегнула палку. Палку… если бы голова так сильно не болела, она бы разрыдалась от горя.

— Милена?

Ещё раз?

“Нет… маленькая… светок… ну, пожалуйста!” — хотелось умолять его.

— Эй, — Роар заглянул под одеяло. — Что-нибудь хочешь?

— Ты зол на меня? — выдала ведьма пропавшим голосом.

Митар нахмурился, озадачиваясь.