Девушка не вникала в подробности таких вещей, ей всегда было это стыдно.

Она с упоением читала наполненные высокой романтикой книги о Средневековье — рыцари, чистая и светлая любовь, честь. Краснела смотря постельные сцены в кино, даже если смотрела их наедине сама с собой. Хотя пару раз с шокирующим интересом просмотрела несколько порнороликов, но скорее просто из-за какого интереса, а не для применения этого знания на практике.

Её всегда вели. И она может и хотела бы стать смелее, активнее, но там, в прошлой жизни ей просто говорили, что делать. А с Роаром… его руки обнимали, губы целовали, шёпот обжигал — голова Милены становилась пустотой космоса и, кроме стремления к удовлетворению будоражащих и пугающих примитивных потребностей, другого в ней не было.

Милена привыкла к его мягкой властности, приняла как должное, что не надо соображать. А потом он вдруг развернул её к себе лицом, он исцеловал её везде, что захотелось спрятаться и умереть. Это было так невообразимо чудесно и одновременно смущало до того, что она краснела всеми частями своего тела, и да, она такое видимо умела.

А теперь вышла из комнаты, оказалась без него, словно в открытом море и вокруг никого, и берегов нет. И ощущение, что все смотрят на неё и понимают, что к чему, словно в одной комнате с ней и Роаром были, и даже точно всё обо всём знают, никак не отпускало.

И когда внезапно объявилась Хэла, в свойственной ей манере метеоритного дождя, бури, которая всех с собой уносила, Милена сидела в своём углу и слушала, как переговариваются тихо между собой серые и прям была уверена, что говорят про неё. Но с приходом чёрной ведьмы они унеслись следом в вакханалию — пьяную и сумасшедшую.

Милена не хотела пить, но нервы сдали, и после первого глотка, разлившегося по телу тепла, голова стала сразу такая лёгкая, мысли кончились. После второй стало ещё лучше, и попытки не тянуть из всех чувства развалились в пыль, и эта беда Маржи… до истерики.

Ведь Маржи так сильно любила Гира, а тот так любил её. Это было так несправедливо, так обидно было, что Милена с горя пошла по третьей и всё. Она уплыла.

И уже песни родные, замечательные, и петь сразу их научилась — Короля и шута она гарланила с Хэлой радостно, уже ни о чём не думая. Спели “В Питере пить” и, твою ж мать, как охрененно! Все эти заморочки в голове стали ненужными и пустыми.

На мгновение сев отдышаться, Милена увидела Куну, которая к невообразимому удивлению, или это белая просто перепила с непривычки, в уголочке обнималась с Элгором. Ведьма какое-то время сидела уставившись на них, пока её не пнула Хэла, покачав головой, мол нельзя, детка, так на людей пялиться.