Но мысль, которая сбила его, всё равно прозвучала в голове.

«Однако ты им был».

Тут же в груди разлилась злость. Как можно! Он сделал такое с его матерью!

Впрочем, судя по её вчерашним крикам, недавно отец сделал с ней то же.

Вранальг вскочил и прошёлся туда-сюда по комнате. Звякнули пряжки сапог. Сложная мысль, не слишком доступная для его возраста, сделала все размышления вязкими.

Он никак не мог поймать её за хвост. Но было в ней что-то о том, что любое насилие плохо, женился ты на женщине или нет.

И что куда хуже казаться хорошим и быть плохим, чем просто быть плохим.

Но не мог же он сравнивать отца и Морая так, чтобы последний был в выгодном свете? Это же было противоестественно. Даже грешно, как сказал бы Иерарх Сафар. А богам виднее, что можно думать, а что нет.

Запутавшись, Вранальг резко сменил одно рассуждение на другое. В неясном порыве он кинулся к окну и выпалил сам себе:

— Нет, ну не верю я, что так это и закончилось! Разве есть на свете что-то, что может разлучить Мора и его дракона? Пусть даже смерть, всё равно не верю!

Он прижался носом к окну. От пылкого дыхания тут же запотело пятно на окне. Волнуясь, сам не зная о чём, Вранальг зажмурился…

…а когда открыл глаза, он увидел Скару, Смерть из Брезы, что на дырявых крыльях поднимался с кладбища.

Там, наверху, холод помножился на дождь. Схаалитка поднималась всё выше и выше в небо — невидимая на Скаре и неотделимая от него, будто необычный завиток чёрной гривы. Множество крыш под её взглядом делалось всё меньше. Словно камушки на речном берегу, блестящие от влаги.

В животе искрами вспыхивали восторги и страхи. Она держалась так крепко, как могла. Жёсткие пряди до красноты натянулись на пальцах. Без Морая, в одиночку, каждый взмах крыльями внушал страх.

Как высоко она была! Она, червь, роющий землю! Ей хотелось извиваться и сжиматься, стремясь вернуться назад, на взмокшую от ливня твердь.

Но снова и снова решимость Жницы наполняла её руки.

Она избранница добрейшего бога. Она — могильный ворон, парящий в небе. И крик её — крик дракона.

Ветер трепал волосы и смешивал их с гривой. Они со Скарой соединились в единую чёрную тень, блистающую в огнях города ослепительной чернотой. С утробным рёвом дракон пронёсся над Брезаром. Чёрным коршуном обвёл весь контур построек. Поведя крылом, скользнул ниже — и вынырнул вновь, размяв лапы прямо над магистратом.

В этом краю не осталось триконха, чтобы бить в колокол. Поэтому стали бить в вёдра. Вспыхивали новые и новые огни. Они стягивались воедино; и в единственном глазу зверя отражались созвездием ужаса.