Это было слабое утешение. Сколь бы ни было закалено её тело, пережить пытку водой, холодом и постоянным напряжением ему давалось труднее, чем что бы то ни было до этого.

Но в миг, когда начало казаться, что душа готова отлететь вместе с ветром, лишь бы не терзаться, облако вдруг кончилось. Они вынырнули прямо в коричнево-серые скалы, по которым виднелись тёмные пятна акаций. Скара тут же замедлился, растопырив крылья и выставив вперёд задние лапы. Хвост вильнул перед мордой.

А затем, подвиснув в воздухе, дракон раскачался — и приземлился на один из горных отрогов. Стукнул деревянный гроб.

Спасительная земля! Эйре было всё равно, что вокруг — одни лишь облака да скалы. Дрожащей рукой она попыталась распутать те пряди, что держали её на драконе. И не справилась. Узлы взмокли и взлохматились.

В иные времена Эйра не посмела бы и помыслить о том, чтобы сделать такое. Но сейчас отчаяние было выше всяких сил. Она выхватила костяной кинжал из рукава и отрезала от себя драконью привязь. После чего тюфяком упала с плеча Скары прямо на камень.

Блаженство!

И холод.

Эйра съёжилась. Непослушными пальцами она стала расстёгивать своё ледяное платье, чтобы попытаться согреться без него. Теперь ей было всё равно, стой рядом с ней хоть дракон, хоть сам Схаал — ей было до того плохо, что она едва понимала, что вообще делает.

Кое-как распутав пуговицы, она вылезла из одежды — и упала ничком.

Всё.

Эйра не знала, заснула она, или потеряла сознание, или вообще умерла. Она многого не увидела и не услышала. Например, как только она ничком пала на землю и осталась лежать тёмной линией меж камней, Скара покосился на неё и склонил голову набок, кажется, пытаясь понять, что с ней случилось.

Но потом всё равно повернулся к гробу. Как неразумный пёс, дракон сперва копал деревянное полотно. Затем переворачивал гроб носом. И только потом, примерившись, подцепил крышку когтем и сумел открыть её.

Если тёмная морда Скары могла омрачиться больше, чем уже была мрачна из-за его тёмной масти, то именно это и произошло. Его рыжий глаз потемнел. Тоска и уныние заволокли расфокусированный зрачок.

Но затем взгляд мигом собрался в узкую чёрточку.

«Вставай!» — растопырились его перепонки и взъерошилась влажная грива. Скара напружинился перед телом, оскалил зубы. Заскрипел когтями по камню. Зарычал.

«Вставай!»

Пусть внутри него больше не было огня, но в Морае ведь тоже его когда-то не было. Пламя было не в теле; оно горело в душе. Человека — и дракона, который вертелся перед ним, пытаясь обратить вспять взмах схааловой косы.