– Дочь скрипачки Лиры магически одаренная, – меня сильно встревожили его слова.

Только бы Аберис не добрался до Миссандеи.

– Не она похищена, успокойся, – махнул рукой Марис, и мы поднялись наверх, прошли в торговый зал.

– Ты, случайно, не видел сегодня Лиру? – спросил я, будто предчувствуя утвердительный ответ.

– Минут десять, может, пятнадцать назад, проезжал мимо Дворца Искусств. Она туда зашла с дочкой, – вспомнил полицейский. – Там идет новогоднее представление для детей.

– Марис, подвези меня туда. Очень прошу, – глядя ему в глаза, я готовился применить слабое внушение. – Сам для тебя соберу беговую дорожку… Мне очень нужно с ней поговорить.

– Поехали, – без моего влияния откликнулся он и дружелюбно улыбнулся. – Я пойду прогревать мотор, я ты пока закрывай лавку.

Побриться и переодеться, не говоря про водные процедуры, мне в последний день уходящего года было не суждено. Мы с Марисом очень спешили, чуть не столкнулись с санями чернобородого фермера, и все равно опоздали. Совсем чуть-чуть я разминулся с врагом. Аберис выкрал дочь Лиры. Но трехсотлетний ублюдок даже не представлял, как глубоко вляпался. Не почуял магии в кукле и некромантии в девочке.

Я уже объяснял, что Аберис Марчинальд был в некотором роде подобен нежити. Вот только этот монстр, питающийся самой жизнью, был никак не связан с магией смерти. Аберис не мог с ней взаимодействовать, а тем более подчинять своей воле. Я не знал наверняка, лишь подозревал, что талантливый некромант способен одолеть эту тварь, не пожелавшую оставаться человеком. Проблема была в том, что Мисси еще маленькая девочка, не имеющая никакого магического опыта. Она даже простейшие заклинания не умела творить. Однако рядом с ней Аберис не мог скрыться от меня… Я чувствовал врага, и моя механическая птичка быстро нашла его убежище.

Старая заброшенная больница. Много детей умерли в ее тогда еще целостных и прочных стенах, особенно во время эпидемии в начале века. Идеальное место для некромантского ритуала. Мой враг оказался не настолько умен и дальновиден, как считал он сам. Интуиция, по всей видимости, покинула его вместе с остатками человеческой сущности. Он принял Миссандею за юную природницу, почуял лишь одну из двух магий в ее крови.

Силовой магический барьер не пропустил в полуразрушенное здание никого, кроме меня. Прибывшие из столицы маги, наверное, оскорбились и от зависти скрипели зубами. Я сомневался, что они смогли бы мне помочь, потому не жалел о том, что вся эта набежавшая толпа осталась снаружи. Стояла там и моя любимая Лира. Но для нее так было безопаснее, оставаться вдали от места намечающегося сражения за жизни маленьких волшебников.