Вот так все и свершилось. Две церемонии соединили в одну – тут же, не сходя с места, изваяние Четырехликого подняли с надлежащими почестями и, пока служки заново укрепляли его, привели жертвенного барана, и принцесса Августа под руководством первосвященника Свентовида самолично перерезала ему глотку. Сделала она это неаккуратно, кровь брызнула во все стороны, заляпав при этом подол ее платья и частично пролившись мимо подставленной жертвенной чаши. Но первосвященник, не моргнув глазом, заявил, что это лишь знак того, что правление новой королевы будет бурным и ее дела будут отмечены решительностью и неженской силой.

Что до меня, то я, безгласной тенью стоявший в стороне – принцесса Мирабелла незаметно меня покинула – видел нечто иное. Пятна крови на ступенях, если смотреть с моей стороны, напоминали мне кое-что иное.

Дракон. Драконраспахнутыми крыльями.

Символ войны.

Принимая корону, ее величество Августа Первая, встала на колени как раз на это пятно. И, когда она выпрямилась, не только подол и ладони ее, но и почти все платье спереди оказалось забрызгано темно-красными пятнами. В таком виде она несколько минут спустя поклялась на священных реликвиях и мече прадеда чтить богов и законы, быть милосердной, мудрой, решительной и сильной и предстала перед собравшимся на площади народом, который в тревоге и волнении ждал снаружи, недоумевая, почему простая, казалось бы, церемония длится на целый час дольше.

Добраться до дома быстро в тот день мне было не суждено. Всех, кто был в храме, новоиспеченная королева тут же пригласила на пир. Пир был подготовлен заранее, поскольку все в королевстве знали, что именно сегодня состоится коронация. Заранее были открыты кабаки, на перекрестки выкатили бочки с вином и пивом, многие харчевни и закусочные работали бесплатно или получили королевский заказ. На площадях уже начинались народные гуляния, и я был больше, чем уверен, что большинству простолюдинов было решительно все равно, король на троне или королева. Главное, что есть власть, которой надо платить налоги, чтобы она не слишком угнетала. Если кто-то и огорчился – мол, сколько лет на троне сидели мужчины, а теперь вдруг женщина, - мол, куда это годится? Место бабы у печи! – то предпочитал не орать об этом на всех углах. В конце концов, Августа Первая дочь той самой королевы Либуши, которую народ по-своему любил.

Об этом, так или иначе, шептались многие лорды, направляясь из храма во дворец. Я слегка приотстал, высматривая, где удобнее свернуть в сторону ворот. Приглашения на пир мне официально не передавали, но, если бы захотел, я бы мог смешаться с толпой и пробраться в пиршественный зал. Правда, сидеть пришлось бы на самом дальнем конце стола, вместе с некоторыми цеховыми старшинами и есть не из отдельной тарелки, а беря куски с общего блюда и частенько деля кубок с кем-то, кто, как и я, пришел без приглашения. И я еще колебался, как поступить – когда еще побываешь на настоящем королевском пиру? – когда меня кто-то тронул за локоть.