- А почему королеве говорить со мной о своем здоровье? Разве она чем-нибудь больна?

Вспомнилось подурневшее, какое-то постаревшее лицо Августы. Я еще тогда подумал, что власть ей дается слишком дорогой ценой.

- Она не больна, но… - принцесса пугливо оглянулась по сторонам, но «кокон» действовал безотказно. – Вы никому не скажете? Вообще-то, это государственная тайна, но вы… вы не простой человек. Родольф… я хотела сказать, сэр Беркана, много о вас рассказывал… разного… И я наводила справки… Вам можно доверять…

- Польщен. Но…

- Ее величество… моя сестра, - принцесса всхлипнула, - она… она ожидает ребенка!

Вот это поворот событий! Признаться, я немного растерялся.

- Это… правда?

- Да. Сестра поделилась со мной этой новостью под большим секретом. Пока знают только трое – мы и один врач… он ни о чем не догадывается. Я сказала ему, что речь идет об одной из моих фрейлин, которая попала в историю… Теперь знаете и вы. И я умоляю вас нам помочь! Спасите мою сестру!

Я покачал головой. То, о чем умоляла меня принцесса Мирабелла, было делом практически невыполнимым. И не только потому, что ей, как внучке рода Беркана, была уготована печальная участь скорой, через несколько месяцев, смерти, но и даже раньше. Ибо молодая незамужняя королева, которая решила произвести на свет дитя вне брака, это… Это ни в какие ворота не лезет. Тем более что я догадывался, кто был отцом этого ребенка. Ее кузен, Яго, сын Робера Берканы. Принц крови. Тот, кому – если верить тому давнишнему пророчеству, вскоре, чуть ли не до рождения этого младенца, предстоит погибнуть в битве…

В битве, войско на которую может повести другой принц – Богумир.

Я должен быть там. Что бы ни случилось здесь, должен оказаться на поле боя, ибо, кто знает, может быть, от меня будет зависеть самое главное. А это значит, что королеве Ханне нечего рассчитывать на то, что ее сыну удастся отсидеться в безопасности.

Принцесса Мирабелла пытливо заглядывала мне в глаза и разве что за рукав не теребила:

- Мастер?

- Вы, - я вздохнул, - хотите помочь? Внести, так сказать, посильный вклад?

- Д-да… О да! – она потянулась сорвать с пальцев несколько перстней, простеньких, с мелкими камушками. – Вот… если нужно еще что-то…

- Молиться. Это все, что вы можете сделать! – я накрыл своей ладонью ее руку. – Больше вы мне дать не в состоянии.

Она, кажется, поняла. Сникла, потупила взор, отступила, попрощавшись жестом.

Начало зимы выдалось таким холодным, что в городе замерзала вода в колодцах, а цены на дрова взлетели до небес. Городской ров промерз до самого дна, река даже на стремнине покрылась толстым слоем льда. Морозы крепчали. Многие забрали в дома скотину – даже на первом этаже Гнезненского замка пол был устлан толстым слоем соломы, на которой возлежали дойные коровы, ожидающие телят, толпились ягнята и бродили куры. Лошадям на конюшне ежедневно подавали горячее питье, укрывали попонами, а копыта и бабки обматывали портянками.