Пятый Дракон заставил меня вытянуть забинтованную левую руку. Он крепко обхватил запястье пальцами и размотал грязную ткань. Большинство ран затянулись корочками, но осталась пара едва прикрытых порезов.

– Только посмей, – предупредил Раян, стоило Эйдену достать короткий кинжал. Я не дёрнулась и не попыталась вырвать руку, почему-то уверенная, что Пятый Дракон уже не станет мне вредить, тем более в окружении хранителей.

– Теперь, узнав, как вернуться в свои тела, драконы наверняка уйдут, Раян, – серьёзно парировал Эйден. – Что будет с ней, когда мой брат покинет вас, забрав с собой все свои силы?

– Яд…

– Верно, в ней мой и остатки какой-то старой отравы. Может, вы успеете её спасти, но Ашарин приказала мне доказать, что я готов к перемирию. Вас всех я ненавижу, но Ашарин – забавная смертная, и будет жаль, если она умрёт так глупо. Я решу проблему. Яд – моя сила.

Я сжала губы. Напоминание о том, что я занимательная игрушка для Пятого Дракона, раздражало. Хотелось отвесить ему пощёчину, но я сдержалась. Раян нехотя согласился и прижал к себе детёныша Имуги. Жест не вышел угрожающим, скорее наоборот, Раян показал, что защищает его, и Пятый Дракон немного расслабился.

– Будет больно, но я не специально, ладно? – как-то застенчиво пробормотал Эйден, словно это его действительно волновало.

Я отрывисто кивнула, смутно догадываясь о дальнейшем. Пятый Дракон одним движением оставил мне длинный порез вдоль предплечья. Я стиснула зубы, сдержав крик и даже стон. Кровь заструилась по коже, Эйден обхватил мою руку и болезненно сжал. Его тело засветилось, он что-то тихо забормотал себе под нос, а моё дыхание участилось от вида непрекращающегося кровотечения. Однако после красной крови начало вытекать что-то полупрозрачное, а временами чёрное. Эйден будто выдавливал остатки ядов из моего организма. Было больно, но я упрямо терпела, с ужасом наблюдая, как много отравы во мне скопилось. Кровь продолжала течь, тело начинало потряхивать, а зубы непроизвольно застучали. Мне стало холодно, несмотря на припекающее солнце. Я потеряла равновесие, и Эйден грубым рывком вернул меня в вертикальное положение.

– Южный! Срочно! – позвал Эйден, и Калид моментально оказался рядом. Я ощутила тепло его светящихся рук, сознание немного прояснилось, и рана на руке начала затягиваться.

Моя кожа заживала, но по щекам текли слёзы от боли, процесс был не менее неприятным, чем сам порез, но происходил медленнее. Эйден и Калид работали в паре, оставив на месте раны длинный розово-чёрный шрам.

– Что ты с ней сделал? – взволнованно спросил хранитель Юга, не в силах избавиться от бугристого рубца.