Его желваки заиграли. Мне казалось, что я слышу скрип зубов. Он был взбешён. На его лице вдруг отразилась ярость. Но так же на нём проявилась и боль, которая напомнила мне ту, что я ранее различала на лице Константина. Он с ужасом мне его напомнил. Ян не простит себя. Он никогда не отпустит то, что совсем скоро со мной случится, никогда не забудет. И будет вынужден жить вечность с мыслями о том, что не смог избавить меня от настигающей участи.

— Кто ещё может помочь? — продолжает спрашивать он, скорее всего прилагая большое усилие, чтобы его тон всё ещё звучал спокойно в присутствии меня.

На лице Мораны отражается неподдельное сочувствие, теперь оно струится из её глаз.

— Я таких не знаю, и потребуется время, чтобы их отыскать. Но мы здесь. Есть только этот момент, — отвечает она.

Яна передёргивает. Я ощутила это всем несуществующим телом, стоя рядом с ним. Сверхъестественное свечение его глаз вдруг потухло. Лицо перестало быть жёстким и напряжённым. На нём проявилось нечто другое, чему у меня пока что не получалось дать определение.

— Тебе известны ещё какие-нибудь способы? — спрашивает он, сдвигаясь с места, делая впервые шаг ей навстречу, и я машинально ступаю за ним, следуя за его рукой.

— И да, и нет, — расплывчато произносит она. — Один способ есть. И ты его прекрасно знаешь. И знаешь, что будут последствия. Для неё.

— Мне это не подходит, — резко обрывает он, и уточняет: — Ей не подходит. Она заслуживает большего.

Морана поджимает губы, они становятся сплошной тонкой линией, и теперь я замечаю, как сильно они с Яном похожи, чертами лица, цветом волос и мимикой. Это был его характерный жест.

На долгом тяжёлом выдохе его мать произносит:

— Ничего другого нет, сын мой. Я уверена, ты перебрал в голове множество вариантов, и это было последним, не так ли? Знаю, что ты уже думал о том, как именно твоя мама может тебе помочь.

Слышу это, но не понимаю значения. Каким-то образом Морана всё же могла помочь?

— Услуга на самый крайний случай, — процедил Ян.

Он согласился так, что мы обе поняли, что его не просто не устраивает её предложение, а вдобавок ко всему он до последнего не хотел к ней обращаться. Он желал, чтобы она знала это. Цмок по-прежнему был строг к ней, наказывая. Пусть и небезосновательно.

Но она что-то могла сделать… Однако я не разрешаю себе об этом больше думать. Не позволю.

— Её спасение так важно для тебя, сын?

Ян выжидающе смотрел на неё и ничего не отвечал пока что.

— Она человек, — продолжила Морана. — То, чего твой отец боялся, чего не желал больше всего. Ты привязан к человеку и ты сочувствуешь человеку.