— Сейчас ничего не бойся. — Его тон наполняется твёрдостью и уверенностью, и он произносит: — Ты не исчезнешь, Ава.

Он говорит это так, будто он сам верит в свои слова, и я могу поверить. Но мне всё равно страшно. Это инстинкт, который не получается подавить. Его тело нерушимо. Оно твёрдо стоит на ногах в отличие от моего, которое колыхало — он моя опора сейчас. Как и всегда. Я закрываю глаза и вслушиваюсь в тембр, звучание его голоса, стараясь запомнить каждый звук, каждую интонацию. Стараясь не думать о том, что и это воспоминание сотрётся. Пропадёт.

Да, я не хотела его забывать. Я не хотела исчезать.

Мы выиграли эту войну, но мне пришлось пожертвовать собой. Жалела ли я? У меня не было права на такие эмоции и мысли. Я была обязана сделать то, что сделала. Но было ли мне страшно уходить? Жалко? Да. Не буду врать, что — да. Мне не повезло. Но так должно было случиться. Мне придётся это принять.

Вдруг ловлю себя на мысли, что если бы сюда не пришёл Ян, если бы не держал сейчас, если бы не давал ложную надежду на спасение своими словами лишь потому, что стремился успокоить меня или самого себя — мне было бы проще погибать навечно. Если подобное было мне суждено. Но теперь я этого не желала — не желала покидать все эти миры и дракона.

— Здравствуй сын, — раздаётся безэмоциональный женский голос.

— Здравствуй, Морана, — отвечает ей Ян, и холодно констатирует: — Ты здесь.

Я всё ещё продолжаю держаться за него, укрываясь в его объятиях. Не в силах оторваться.

— Ты допускал мысль, что я не приду? — спрашивает она ровным тоном.

Чувствую, как Ян передёргивает плечами.

— Я никогда не знаю чего от тебя ожидать, — произносит он, словно бросая невидимый упрёк, бравший корни из их совместного не радужного прошлого. Я хорошо понимаю, о чём он говорит.

Однажды они сражались за неё — он, его братья и сёстры. Когда Смог заточил её в аду. Они сражались, пытаясь вызволить её, но освободившись, она не захотела уходить от их отца. Морана осталась с ним, ведомая слепой любовью, помирившись с ним в мгновение, простив то, что нельзя прощать. Она была той, кто не захотел уйти, разорвать губительную связь, справится с отравляющей привязанностью, с любовью к чудовищу, добровольно приняв решение остаться. Она была той, кто выбрал сторону их отца, предав своих сыновей и дочерей, той, кто позволил Смогу поставить их перед выбором: уйти и больше не считаться частью семьи или остаться и провести долгие века в оковах, пока он полностью не изменит их сознание и не перевоспитает, подчинив себе их разумы и волю. Она позволила владыке пекла изгнать своих детей. Предала их. Пусть она и ушла от него позже, сама, без посторонней помощи и давления, но её поступок не стирался ни из памяти детей, ни из времени. И не все смогли её простить. Ян не мог примириться с её поступками, осуждая её до сих пор, избегая матери и общения с ней многие годы.