Дед Шурка перехватил меня уже на парковке. Честное слово, не знаю, что бы я стала делать, прав-то у меня нет, да и о вождении автомобиля я имею весьма поверхностное представление. Но в тот момент мне это не казалось такой уж большой проблемой.

Дед поймал меня за руку, когда я бездумно металась между машинами, и заставил остановиться.

– Варьчонок, у тебя истерика.

– Мне просто… – даже эти два слова я смогла произнести с трудом. Увы, но дед был прав. У моего организма была дурная привычка отключать речевой аппарат в особо стрессовые для меня моменты.

– Тебе просто надо глубоко вздохнуть… Вот так, моя хорошая. И выдохнуть. И еще раз…Вот так…

Ласковое бормотание деда и в самом деле как-то отогнало надвигающуюся паническую атаку, и я с благодарностью обняла старика.

– Успокоилась?

– Нет, но мне полегчало. Спасибо, деда.

– Ну, раз полегчало, тогда садись в машину, отвезу тебя к твоему дракону. И маме позвони, она себе места не находит, а ты телефон не берешь.

Я пристыженно опустила глаза. За всей этой суетой я и в самом деле совсем забыла про родителей.

Мама сняла трубку сразу. Охала. Спрашивала, не нужна ли мне ее помощь. А папа пригрозил, что они всей семьей заваляться в больницу.

– А то как-то перед зятем неловко. – Я аж воздухом подавилась. Перед кем? –  Подумает, что мы у тебя сухари бесчувственные.

– Папа! – возмущенно ахнула я. – С ума сошел? Какой зять?

– Наглый, если верить твоему деду, – хохотнул мой родитель, и я недовольно засопела, косясь в сторону деда Шурки. Но как бы там ни было, несмотря на все мое недовольство и в некоторой степени наигранное возмущение, мне полегчало. Мало того, чем ближе мы подъезжали к больнице, тем больше я верила в то, что все будет хорошо.

Когда мы приехали в больницу, Тимур был в операционном зале, и я, несмотря на все свое желание, как можно скорее увидеть его, была вынуждена смириться с необходимостью ожидания.

Ожидания, наполненного суетой и войной с больничным персоналом.

Помню, мне пытались объяснить, насколько глупо я себя веду. Что я Тимуру сейчас все равно ничем помочь не смогу. Он даже не заметит моего присутствия, потому что без сознания, но я никого не слушала, шла напролом, как танк, и все-таки добилась того, что меня пустили в палату.

И я оказалась там раньше, чем он. Не на много, минут на десять, но этого времени мне хватило, чтобы пройтись из угла в угол, раздвинуть жалюзи и посмотреть в окно.

Солнце поднялось уже высоко, и после нескольких дней непогоды его немилосердное сияние казалось какой-то издевкой. А потом на высокой каталке привезли Тимура, и мне стало не до видов за окном.