Вновь закусила губу в улыбке от приятных мурашей, забегавших по коже.

Улыбка стерлась. Выгнулась дугой от совершенного иного поцелуя, не менее жадного.

— Макс, — очередной стон разнесся по комнате.

Он зафиксировал мои бедра, умело и очень быстро подводя к острому пику удовольствия с мелкими сокращениями в каждой мышце.

Дыхание со стонами рвало тишину в клочья, вместе с дико возбуждающим рычанием.

Малин не сдерживался в проявлении собственных ощущений и эмоций, щедро делился ими, продолжая испытывать меня наслаждением.

Светлый потолок словно затянуло темное небо с тысячами новых галактик.

Сжала в кулак жесткие волосы, рефлекторно подаваясь бедрами навстречу острому языку. Навстречу еще одной вершине удовольствия — более яркой и мощной. Заставляющей кричать и дрожать, подпитывая ощущения самым вкусным запахом.

Нега быстро заполнила меня, оставляя свербящий клочок. Хочется больше. Полнее. Еще острее. Еще ярче.

Кончик носа и влажные губы расчертили живот по центру. Съежилась от будоражащей щекотки, и встретила довольной улыбкой горящий взгляд нависшего надо мной Малина.

— Мне мало, — прохрипел он совершенно серьезно.

От его голоса и слов между ног болезненно-сладко затянуло.

Проклятье.

— Мне тоже, — призналась честно, — хотя я два раза кончила.

Сразу глубокий поцелуй лишил очередного вдоха. Не хочу обманываться, но и ему, кажется, приятен факт моего двойного наслаждения.

Надавила на грудь, побуждая Макса перекатиться на спину. Он утянул меня за собой.

Разорвала томительный поцелуй, кайфуя от телесного контакта. И вид красивый.

— Макс Малин на лопатках под приезжей. Под биомусором-истинной. Животрепещущая картина.

Недовольство отразилось во взгляде.

Неприятно кольнуло. Даже возбуждение не сгладило эффекта.