Двадцать четыре часа мы с Ноа сменяли друг друга, меняя пропитанные кровью бинты и полотенца, которые использовали для поддержания чистоты постельного белья.

Двадцать четыре часа в комнате пахло остывающим огнем и консервами.

Ее тело пробудится, когда будет готово. Беспокойство – пустая трата времени и энергии. В конце концов, Найя бессмертна.

И все же, несмотря на все мои уверения в обратном, я волновался, потому что никогда не видел такой травмы, как у нее. И никогда не видел столько крови. Что, если взрывчатка так и не растворилась до конца? Что тогда будет с телом? Я набрал номер Дова. Он не поднял трубку, точно так же как до сих пор не явился на встречу и не ответил на мое сообщение о том, стоит ли убийство Тройки перьев.

Я позвонил apa, но оборвал звонок, прежде чем тот успел ответить. Хотя мне нужны гарантии, а Дов их не давал, я не мог предать ишима.

– Мы должны отвезти ее в гильдию. – Вода выплеснулась из стакана, который Ноа резко поставил на тумбочку. – Там она исцелится быстрее и…

– Нет. – Я уставился на ангела, лежащего в простынях, таких же бесцветных, как ее кожа, точно труп в саване.

Я отогнал эту мысль. Как можно дальше.

– Адам… – В тоне Ноа чувствовалось напряжение, его настроение напоминало резинку, которая вот-вот лопнет от натяжения.

– Она бессмертна.

– Ей больно.

– Она выглядит умиротворенной.

– Нет в ней умиротворения! Она пылает! С каких пор у нашего вида появился жар?

– Дов предупредил, что все должно выйти с кровью.

– А вдруг он ошибается! Ишимам не все известно. Но знаешь, кто всеведущ? Серафим, вот кто!

– Мы не будем звать ее отца.

– Ради всего святого, Адам, мы не можем просто сидеть и бездействовать.