На этот раз я окинула его косым взглядом.

– Но желательно написать ее не кровью. – Его примирительный тон стал приятной переменой по сравнению с тем, насколько резко вел себя Адам с тех пор, как появился у моей двери и скривился, глядя на меня.

Уверена, Галина – реинкарнация Пигмалиона, потому что она заставила меня чувствовать себя такой красивой. А потом пришел он и раздавил фигурку из мягкой глины, которую она слепила, прежде чем та успела высохнуть. Теперь я чувствовала себя недостаточно одетой и слишком накрашенной и хотела только одного – стереть макияж и выбросить платье в мусорку.

Адам перехватил официанта, несущего тарелку с кремовыми пирожными. Пока он спрашивал, можно ли ему одолжить ручку, и выхватывал салфетку из стопки в руке мужчины, я разглядывала розовые пирожные, и мой желудок заурчал. Я так волновалась, когда служба обслуживания номеров доставила ужин ранее, что не смогла проглотить больше кусочка жареного сыра.

И да, я все еще нервничала, но, поскольку никто не направлял на меня пистолет и не светил прожектором в лицо, мое беспокойство отступило. Не то чтобы для поглощения десертов нужен был аппетит.

Прежде чем официант успел отступить, чтобы принести нам ручку, Адам схватил поднос.

– Я придержу его для вас.

Мужчина вздрогнул, но затем повернулся и удалился в ту сторону, откуда пришел.

Адам подтолкнул блюдо ко мне.

– Ешь.

Я взглянула на него, потом на поднос, который, как я предполагала, он поднял, чтобы помочь официанту.

– Может, я не голодна.

– Твой желудок громче музыкантов.

Он действительно услышал его за исполнением духовым оркестром новой песни Адель?

Не в силах сопротивляться, я взяла пирожное с кремом и сунула его в рот, где оно растаяло в аппетитной лужице. Ох, ангелы… Это…

– Потрясающе, – сказала я вслух. – Ты обязан их попробовать.

– Ненавижу сладкое.

– Неудивительно.

Он хмыкнул, когда я взяла еще одно пирожное.