Когда дочь архангела тихонько всхлипнула, я уперся кроссовками в неровную почву и повернулся, легкие отчаянно трепетали, сердце билось еще сильнее. Мои пальцы сжались в кулак, локоть согнулся, мышцы напряглись. Я готовился наброситься и ударить, но рядом с ней никого не было. Никто не прикасался к Найе.
Она подпрыгнула, пытаясь снять что-то с голой подошвы.
– На что-то наступила, – прошептала она.
Мое дыхание застряло в напряженном горле.
Я поднялся на шаг, чтобы подхватить ее на руки и пронести остаток пути, когда прямо за поворотом раздался крик. Взглянув на стеклянные двери, за которыми скрылись Ноа и Галина, я посмотрел на тропинку. Мы не успеем.
– Твои крылья, – прошипел я.
– Что с ними?
Я схватил ее за затылок и толкнул на землю. Ее глаза округлились, пока мы падали, а крылья… они, к счастью, сложились. Как только наши тела оказались на земле, я перекатился на Найю и приподнял ее ногу. Оставалось надеяться, что люди Пабло все еще искали одинокую девушку в блестящем платье, а не блудную парочку.
– Адам, – выдохнула она, ее глаза сверкали так же дико, как блестки на платье. – Что ты…
– Просто подыграй. – Я натянул бейсболку ей на голову и поставил предплечья возле ее лица, чтобы скрыть остатки светлых волос.
Она быстро справилась с задачей, обхватив ногой мое бедро. И даже пошла дальше, прижавшись ртом к моей напряженной шее. Теплое, влажное ощущение ее губ отогнало кровь от мозга.
Чертов Абаддон. Кровь нужна мне в голове. А не в члене.
Охранники выскочили на тропу, их крики стихли при виде нас. Они смотрели вниз, где мы лежали, как животные, нацелив оружие на головы.
Когда они подкрались ближе, я пробормотал, достаточно громко, чтобы меня услышали:
–
Они замерли, явно не ожидая, что на родном языке их назовут грязными вуайеристами. Я удостоверился, что ни один сантиметр лица Найи не виден, а затем окинул взглядом нашу аудиторию из четырех человек.
Один из них взглянул в сторону отеля. У меня перехватило дыхание. Неужели Ноа с Галиной вышли?