Мое эго получило удар, потому что, очевидно, она их не заметила.

– Может, они и более убогие, чем те, к которым ты привыкла, но не настолько, черт побери, дерьмовые.

Ишим пронзил кости крыльев, лишив пера, и, хотя его потеря меня разозлила, последующая боль ослабила паутину хрящей, удерживающих их в вертикальном положении.

– Они выломали дверь в номер 221, – прошипел Бун мне в ухо. – Леви выложил еще одно видео с Найей. Где вы, ребята?

Никогда еще я так не радовался, что он не следит за нами и что у меня хватило сообразительности отключить трансляцию.

Я поднялся на колени, а затем на ноги, покоряя свои придатки. Конечно, я не хотел, чтобы Найя засекла мое импровизированное пушение, но все же то, что в итоге она его не заметила, уязвило мое эго.

Я постучал по наушнику.

– Мы идем. – Я не сводил взгляда с пучка сухой травы, чтобы не пялиться на длинные ноги, выглядывающие из-под задравшегося подола платья.

Найя похлопала по сухой земле вокруг места, где она сидела.

– Что ты делаешь?

– Я потеряла наушник.

– Неважно. Пойдем. – Я повернулся и направился к служебной стоянке, но остановился, когда она шумно втянула воздух.

Хотя Найя стояла на ногах, она покачивалась. Я уже собирался спросить, в чем дело, когда вспомнил, что она на что-то наступила. Очевидно, оно еще мешало ей.

Поскольку мы и так потеряли здесь достаточно времени, и только поэтому, я вернулся на холм и подхватил Найю на руки. Она тихо охнула, но не сопротивлялась. Пройдя через раздвижные стеклянные двери, я направился направо, к гряде служебных лифтов, и вдавил локоть в кнопку.

– Можешь отпустить меня. – Ее голос был таким же шероховатым, как и кожа под моими ладонями.

Я опустил ее на ноги, но только после того, как вошел в лифт.

– Мы в лифте, поднимаемся. – Я прислонился к стене напротив Найи и вытащил наушник.

– Ты… ты злишься на меня?

Я покрутил носком кроссовки, чтобы убрать прилипший к ней комок грязи.

– Злишься, да? – Последовала пауза. – Потому что я коснулась твоих крыльев?