Кровь сочилась из пробитой плоти, струясь между костяшками пальцев и капая на стол. Я отдернула ладонь от разбитого телефона и притянула к себе, прижимая к груди второй рукой.

Пабло сорвался на крик.

– Только я даю команду стрелять! – Он потянулся в карман пиджака и достал пистолет, затем поднял его, прицелился в своего охранника и выстрелил.

Тот зашипел, посмотрел на своего босса, затем на кровь, приклеившую его черную рубашку к груди. А потом… потом он рухнул.

Эмми вскрикнула.

– Принесите мне полотенце! – взревел Пабло.

Двое его охранников бросились к бару, а я просто моргала, переводя взгляд с трупа на принца, пытаясь понять, почему он наказал человека за то, что тот меня остановил. Разве я не враг?

– Какого черта ты его пристрелил, Пабло? – Робби озвучил мой вопрос.

Взгляд принца остановился на мне, когда он засунул пистолет обратно в пиджак.

– У меня есть на нее планы.

На мгновение страх притупил мою физическую боль.

– Кроме того, если кто и причинит ей вред, то только я.

Выдох сорвался с моих губ. Причинит вред? Что за пытку он планировал?

Ближайший к бару охранник вернулся с аккуратно сложенной тканевой салфеткой.

Пабло взял ее, отодвинул стул, затем обогнул маленький столик и присел. Притянув мою руку, он обмотал рану, закрепив салфетку крепким узлом.

– Прости, mi sol.

Что это за безумная игра разума? Я точно не хочу принимать в ней участие. Он провел костяшками пальцев в перчатке по моей щеке, затем по шее. Когда его пальцы достигли засоса, Пабло остановился, а затем надавил на него. Я не вздрогнула, но у меня перехватило дыхание.

Один из первых уроков по самообороне, который нам преподали офанимы, заключался в том, что бессмертие не защитит нас от всего, что есть нечто похуже смерти, и к этому нужно готовиться. И я готова, но, ангелы, как же я надеялась, что мне никогда не придется защищать свое тело от злого умысла людей.

Я вдруг пожалела, что счет Пабло снизился. Будь он до сих пор Тройкой, я бы разбила стакан и перерезала ему сонную артерию. Если ишим и наказал меня за эту мысль, я не почувствовала. Поскольку не ощущала ничего, кроме распространившегося по запястью жжения и струящегося по телу адреналину.