Когда давление на разделяющую нас перегородку ослабло, я отпустила ее, но не отрывала глаз от тяжелых складок ткани. Просунув голову через топ, я закрепила нижнюю часть боди, затем застегнула тонкую молнию, которая начиналась в дюйме от промежности и заканчивалась выше пупка, прикрывая то, что осталось от моего синяка.
Все еще держа занавеску закрытой, я окинула взглядом отражение, дабы убедиться, что грудь не вываливается из прижавших ее удлиненных треугольников, а затем пальцами расчесала все еще прямые волосы, чтобы хотя бы немного прикрыть обнаженную кожу.
В подобии топа и юбке из плиссированного фатина я чувствовала себя еще более голой, чем во вчерашнем наряде. Слава Элизиуму, меня слишком заботило то, что я согласилась сделать, поэтому не тревожилась о том, что на мне будет надето.
По правде говоря, если бы ради спасения «Девушек Круга» мне пришлось предстать перед всей Венесуэлой в стрингах и стикини[21], я бы так и сделала.
Я протиснулась сквозь собранную ткань, стараясь держать больную руку прижатой к груди, чтобы не задеть ею ничего по пути. Несмотря на то что бинт размером с боксерскую перчатку больше не красовался на моей ладони, она все еще горела, будто ее проткнули раскаленной кочергой.
Я подошла к центру янтарного будуара.
– Это подойдет, сеньор Перес?
Челюсть принца напряглась, когда я назвала его по фамилии, и именно поэтому я так и поступила. Больше не боялась последствий, поскольку согласилась стать его оружием. Теперь я официально слишком нужна ему, чтобы меня устранять.
Я смотрела на Пабло через зеркало с шестью панелями, и он смотрел в ответ. Но не на мое лицо. Он оглядывал платье, которое Ева выбрала бы для меня в мгновение ока, если бы пошла с нами за покупками. Мысли о ней заставили меня задуматься о маме. Без телефона я чувствовала себя оторванной от дома, но, полагаю, это к лучшему, потому что так мне не приходилось обманывать родителей.
До моего возвращения домой оставалось чуть больше суток. До момента, когда опустится занавес этой кошмарной миссии.
Пока голубая ткань сливалась с моей белой кожей, я размышляла о том, хватит ли у меня решимости на задание, которое заставит меня действовать как безжалостный бог, а не как ожесточенный неоперенный. Я тряхнула головой, чтобы прогнать едкий поток мыслей, пока он не лишил меня силы воли спасти еще хоть одну душу.