— Этот ваш донжуан, — перебила его Люся, — он вообще хороший врач? Опытный?

— Краснов-то? Самый опытный из наших ординаторов, — заверил ее Максим Анатольевич пылко. — Такой любознательный юноша, прелесть!

Люся не удержалась от кислой мины.

В данный момент своей жизни она предпочла бы мудрую старость любознательной юности.

Донжуан, ординатор и прелесть оказался лопоухим рыжеволосым детиной, покрытым веснушками. Он влетел в кабинет главврача с таким ускорением, будто его и правда кто-то пнул с той стороны.

— Ой… Здрасте! Вызывали, Максанатолич? — скороговоркой выпалил он и замолчал, уставившись на Люсю.

— Павел Ветров, контакт с трясовицей, — сказала Люся, у которой нервов на ответное «здрасте» уже не было. — Жить будет? Непоправимого вреда здоровью нет?

— Жить будет, непоправимого вреда нет, — молодцевато отрапортовал Краснов. — Да там…

— Минутку, — Люся сделала ему знак помолчать и набрала номер на быстром наборе. — Нина Петровна, я вас на громкую связь поставлю. Тут лечащий врач Паши.

— Бабушка, — пояснил главврач со значением.

— Добрый день, — строго сказала старушка.

— Добрый, — немного испуганно пробормотал Краснов, приблизился к Люсе и заговорил куда старательнее, прямо в микрофон. Видно было: что такое бабушка, этот молодой банник знал не понаслышке. — Павел Ветров был доставлен сегодня утром с атипичным столбняком, вызванным контактом с трясовицей. А именно — укусом за палец. Указательный, — подумав, добавил он. — Зону укуса санировали, первую дозу сыворотки ввели в скорой, вторую введем через несколько часов, по протоколу. Течение атипичного столбняка экстремально быстрое, инкубационный период длится не несколько суток, а примерно час. Состояние стабильное, средней тяжести, пациент в сознании, тахикардии нет, дышит самостоятельно. Согласно медицинскому браслету, пациент — марен. Значит, на нашей стороне видовые способности к самоисцелению плюс повышенный иммунитет и немного ускоренная регенерация. Больной в сознании, температура 37,1, судороги редкие и слабые. Ближайшие сутки — полный покой, затемненное помещение, интенсивная терапия и никаких визитов.

— А завтра? — тут же спросила Нина Петровна.

Краснов посмотрел на начальника.

Максим Анатольевич тоже вытянулся вперед, к мобильнику Люси.

— Пусть Людмила Николаевна приходит завтра после обхода, часиков в девять-десять, — сказал он даже как будто заискивающе. — Если будет все хорошо, то мы ее ненадолго пропустим. Нина Петровна, здравствуйте! Очень рад вас слышать!

— А я вас — не очень, — ответила старушка, — повод весьма неприятный.