— Эх ты, — Великий Морж встал и поцеловал Люсю в плечо, — лапка за лапкой! Как там твой Ветров?

— По крайней мере он хоть выспится. Я бы, знаешь ли, тоже не отказалась от того, чтобы меня на сутки уложили в тихой и темной комнате.

— Могу договориться с УФСИН о камере-одиночке.

Люся показала ему язык.

Они еще какое-то время постояли, обнявшись и тихо перебирая варианты, как теперь семейству Китаевых жить дальше. Потом Люся расцеловала Великого Моржа на прощание, забрала из принтера охапку бумаг и откланялась.

Настроение было паршивым, тоскливым.

С чего вдруг коркорья эволюция решила дать сбой именно на китаевской внучке?

Откуда такая вселенская несправедливость?

Живешь себе всю жизнь, работаешь, строишь семью, и тут на тебе.

Конец света.

И ведь никакой профилактики не предусмотрено!

Никаких прививок, никаких сохранений, жизнь имеет тебя наголо, наживую, без всякого предупреждения.

Чем дальше, тем страшнее.

Кошмар наяву.

В редакции, разумеется, после ночного обыска царило страшное волнение, а от Носова на телефоне было восемь пропущенных. Люся не рискнула соваться туда в столь разобранном состоянии и поехала домой.

Ей тоже нужна была передышка.

На нее тоже слишком много всего свалилось.

Еще и ночевать одной.

Может, к Нине Петровне попроситься на ночлег?