— Ой, — простонал Ветров, — что-то голова закружилась. Мне бы теплого молока, детка, и какой-нибудь плюшечки.

— Тамбовский волк тебе детка, — обиделась она, но все-таки сходила на кухню, отрезала ему кусок тарта и даже молока с медом разогрела.

— Лапонька, — спросил он, принимая поднос из ее рук, — а ты так и будешь ходить зеленой? Самоидентифицируешься? Подаешь миру сигналы?

Со своими лапоньками и детками он, кажется, вышел на новый уровень омерзительности.

Люсю аж передернуло.

— Когда ты узнал обо мне и Великом Морже? — спросила она, усаживаясь на пол перед диваном и любовно обнимая трость. Она настолько с ней сроднилась, что без нее чувствовала себя беззащитной.

Пришло время Ветрову кривиться от отвращения.

— Люся, я же ем, — возмутился он, — а ты про такие пакости… Не очень давно. Сложил два и два, когда он внезапно объявился по месту моей службы у черта на куличках. Так и так, сказал, серия, повышение, безопасность Людмилы Осокиной, переезд в квартиру бабушки. И главное, все так по-свойски, типа старый друг семьи, типа мы же тут как добрые знакомые беседуем. И тут я ка-а-ак понял, откуда у сопливой студентки была такая поддержка с тыла, что она даже моего отца свалила.

— Да чтобы вас всех, — буркнула Люся. — Вы сами себя свалили! Я только соблюдала права граждан на информацию!

— А я-то удивлялся, откуда видео с ДТП появилось. Я в тот вечер плохо соображал. Помню только леденящий ужас, когда понял, что налетел на женщину на переходе. Выскочил из машины — паника, все двоится в глазах. Только и смог, что позвонить в скорую и отцу. Отец, конечно, сразу все взял в свои руки. Он бы договорился и с пострадавшей, и с возможными свидетелями — ну о том, что она якобы выскочила на зебру на красный. Камер там не было. Замяли бы. И даже твой материал бы замяли — маленький, никому не известный портал, заткнуть раз плюнуть. Но тебя перепечатали федеральные СМИ, и все полетело в тартарары.

Люся вспомнила просторную чужую сталинку, в которой предавалась с Великим Моржом разврату. Звонок телефона. Он всегда брал трубку, даже в самое неподходящее для этого время. С каким выражением Китаев тогда слушал говорившего? Теперь уже и не вспомнить. Но к ней он вернулся с улыбкой. «Хочешь сенсацию, Люся?» — спросил он тогда. Сенсацию она хотела. Больше всего на свете.

Федералам Люся отправляла ссылки лично, не сомневаясь в том, что областные СМИ синхронно закроют на произошедшее глаза.

— Не понимаю, — призналась Люся, — а как же твой дед?

Ветров мрачно нахмурился:

— Вот именно, а как же мой дед? Если честно, столько всего навалилось после переезда, что погружаться в дела давно минувших дней просто не было сил и времени.