— Пашка, ты же не подросток, — засмеялась она, упала снова на подушки и закрыла глаза, счастливая до нелепости.

Вот до чего доживешь.

— Люсь, а Люсь?

— Ммм.

— Там на пороге какая-то ярилка. Говорит — Пашина медсестра.

— Ну так давайте впустим ее, Нина Петровна.

— Ярилку?

Люся потянулась, открыла глаза, улыбнулась и обняла старушку за шею.

— Милая моя, — мурлыкнула она, — ну не ходить же за вашим внуком с дрыном и не отгонять от него ярилок! Это слишком хлопотно, не думаете?

— Бдительность, бдительность и еще раз бдительность, — неодобрительно сказала Нина Петровна, но все-таки пошла открывать.

Люся спрыгнула с кровати, совершенно довольная жизнью.

Нырнула в ванную, под душем громко и с чувством спела «Очи черные» и «Белый шиповник», в гардеробной натянула джинсы, вспомнила про корпоратив, засунула платье в чехол, кинула туфли в сумку и вышла на кухню.

Ветров выглядел почему-то испуганным и неуверенным.

Медсестра-ярилка тоже ерзала под недобрым взглядом Нины Петровны.

— А вы ранняя пташка, — сказала ей Люся и села за стол.

— Простите, если разбудила, — пролепетала та и все-таки не удержалась, стрельнула озорным взглядом в Ветрова. Вот у кого вид первичен. Тот притворился, что внимательно изучает узор на кофейной чашке. — А в обед Максим Анатольевич заглянет.

— Я буду здесь, — тут же уведомила всех Нина Петровна голосом злого полицейского.

— А я приду поздно, — объявила Люся и взялась за овсянку со свежей малиной, — у меня корпоратив.

— Возьми кого-нибудь, — тут же велел Ветров.