— Просто иногда все кажется очень сложным. Знаете, вечный вопрос: почему я — это именно я, а не прекрасная лада Людмила, за которую отважный яг Руслан был готов умереть?

— Ну, нет, — засмеялся Николай Иванович, — отважный яг Руслан был готов умереть вовсе не за Людмилу, а ради подвига. Ради Людмилы был готов умереть мерзкий марен Черномор. А меня, знаете, умиротворяет сбалансированность природы. Например, у маренов много неприятных черт, но у них же самоисцеление и регенерация. Мы созданы такими, какими способны выжить.

— А как же коркоры?

— Коркоры — это удивительные с точки зрения эволюции создания. Ради выживаемости вида они смогли откинуть способность перекидываться. Уже более трехсот лет никто не видел трехголовых ящеров.

— Если их никто не видел, это не значит, что их больше нет.

— Милая моя, — Николай Иванович фыркнул, — вы представляете себе размер взрослого змея? Это вам не стог сена!

— Почему они были такими злобными, как вы думаете?

Официантка в простонародном сарафане принесла им кофе и пирожные. Николай Иванович одобрительно крякнул, надкусил «картошку» и сразу «Анну Павлову» и только потом ответил:

— Я понял, кем являюсь, довольно поздно. Смешно, но первые пятнадцать лет своей жизни был уверен, что родился банником, пока не повстречал девчушку вроде тебя. А она как завизжит… В прежние времена все влиятельные люди держали при себе нижних архов, чтобы они смотрели и видели. Поэтому царевичу — лягушка как высшая награда.

— Фу, — сказала Люся, ковыряясь ложечкой в «красном бархате». Аппетита не было.

— Когда ящеры исчезли, то и острая необходимость в нижних архах пропала. Какая разница, банник, марен или кимор твой гость? Хоромы-то он тебе всяко не спалит.

— И откуда вы все это знаете только?

— Когда я понял, что коркор, то превратился в настоящего книжного червя, читая все подряд. Даже до монастырских манускриптов добрался… — тут его взгляд вдруг стал мечтательным. — Между прочим, в нашем городе тоже живет одна барышня, ценительница древних текстов, она у меня на онлайн-аукционах несколько лотов увела. Ниночка-звездочка у нее ник.

— А, — сказала Люся, неожиданно для себя засмеявшись, — вот уж звезда так звезда, всем звездам трындец.

— Вы знакомы? — быстро спросил Николай Иванович.

— Очень, — ответила Люся.

Он разволновался и густо покраснел. Она смотрела на него во все глаза.

— Мне показалось, что это очень интеллигентная, мудрая и озорная дама… — пролепетал дед, — возможно, моих лет.

— Да точно ваших. Николай Иванович, уж не намерены ли вы приударить за звездочкой? У вас, помнится, была дама сердца.