— Я подумаю.

— А ярилку эту гони, — вдруг сказал Великий Морж, — очень проблемная это ярилка.

— Да мне ее брат подсунул, — засмеялся Федор, — бестолковая, но красивая девка…

Тут запись прервалась, а Катька смахнула хрустальную слезинку.

— А на следующий день Федор меня и прогнал. Мы встретились с Сергеем в «Балалайке», караулили там его брата — вдруг бы он увидел меня и пожалел, что такой красотки лишился. Но вечер пошел наперекосяк: мало мне было Люськи, которая выскочила из ниоткуда, как чертик из коробочки, так и Федор еще с навью явился. Гадость, гадость!

— Пятнадцать лет прошло, — Люся встала и прошлась по кухне, не слушая ее причитаний, — даже для особо тяжких срок давности уже истек. На репутацию Ветрову-старшему нынче плевать. Кто он там? Советник при советнике? Мелкая сошка. Так что всё, история эта канула в Лету, и мы теперь никогда не узнаем, что случилось на самом деле.

— Очень на это надеюсь, — сухо отозвался Ветров, которому явно не нравились Люсины размышления.

Вскоре сестрица отчалила, а на смену ей явилась другая ярилка — ставить капельницу.

Проходной двор какой-то.

Люся, устроившись в кресле, рассеянно разглядывала потолок.

Что же вы натворили такого пятнадцать лет назад, Виктор Дмитриевич, раз довели Великого Моржа до бешенства, а собственная мать все еще не может вас простить?

По крайней мере, теперь было понятно, почему Нина Петровна согласилась приглядывать за внучкой Китаева: она чувствовала себя в долгу перед ним.

Она просила за сына, и он пощадил ее сына.

Отставка, судя по всему, была легчайшим из вариантов.

А Паша?

Подвернулся под горячую руку?

Покосившись на него — Ветров традиционно прикидывался ветошью, чтобы не отвечать на болтовню медсестрички, — Люся вышла на кухню и набрала Носова:

— Костенька!

— Нет, — сразу сказал он, — хоть как мяукай, все равно: нет.